Обзор спортивной прессы за 24 августа

Российские спортивные газеты основное внимание уделяют прошедшему матчу сборной России, накануне выходных знакомят с читателей с интересными подробностями жизни футбольных звезд прошлого и настоящего.

"Советский спорт" решил расспросить о впечатлениях от матча Россия - Польша тренера национальной сборной Гуса Хиддинка.

– На пресс-конференции наставник поляков Лео Бенхаккер сказал, что в первом тайме его команда задавала вопросы, а во втором отвечала на них. В случае сборной России было наоборот. Какие вопросы задала вам команда после перерыва?

– Во втором тайме нам пришлось экспериментировать. Где-то вынужденно. Но для этого и существуют товарищеские матчи. Когда результат не имеет решающего значения, я могу действовать смелее. Знаю, что кто-то за это меня осуждает, может быть, даже приходит в ярость (последний вопрос Хиддинку на пресс-конференции пожилой мужчина задал в весьма агрессивной манере. – Прим. ред.). Но это нормально. Во втором тайме я просмотрел новых игроков и снова убедился, что существует проблема последнего получаса: спустя 60 минут команда теряет в скорости. Что ж, будем работать.

– В конце игры на поле остался всего один защитник…

– К сожалению, нам сейчас не хватает конкуренции в обороне. В отличие от остальных линий.

– В связи с этим стоит ли ожидать появления новых игроков в защитную линию к матчу с Македонией?

– Изменения будут. Но незначительные. Вот у меня в руке сейчас заветный DVD, – Хиддинк трясет диском, упакованным в белую неподписанную коробку. – Посмотрю его и сделаю соответствующие заключения. Новички к матчу с Македонией появятся. Причем даже те, которых я не вызывал на поединок с Польшей. Всего на предстоящие две отборочные игры будут вызваны 22—23 футболиста. Так что делайте выводы.

– Будет ли с Македонией играть Малафеев?

– Пока не знаю. Скорее всего, я его вызову. Но и то, как отыграл сегодня в воротах Габулов, мне очень понравилось. Он показал, что он личность. Шунина винить за пропущенные голы не стоит. Первый мяч в его ворота получился очень красивым по исполнению и не берущимся. Во втором случае был выход один на один, и Шунину просто не хватило опыта действий в подобных ситуациях.

– В первом тайме вы выпустили четырех номинальных нападающих. Значит ли это, что в игре с Македонией будете использовать остроатакующую модель?

– В первом тайме атакующая линия проявила себя блестяще. Но при такой расстановке существует и скрытая угроза. Что если команда внезапно перестанет бегать, как это случилось против поляков, а? Скажу так: все зависит от соперника и от того, какие ресурсы будут в нашем распоряжении. Можно сыграть и в три нападающих. В первом тайме футболисты показали, что они к такой схеме готовы

"Спорт-Экспресс" в своем футбольном приложении вспоминает минувшие дни вместе с полузащитником столичных клубов "Динамо" и "Спартак" Юрием Гавриловым.

– У меня не было ни массы, ни скорости. Мяч отбирать совсем не умел. Вот пас был хороший - всегда давал так, чтоб на мяче первым был наш игрок. В "Динамо" 70-х на каких только позициях не играл! И центральным хавом, и крайним... А в "Спартаке" мне Бесков нашел место.

– Можно сказать, что, если бы не Бесков, футболиста Гаврилова никто бы не знал?

– Конечно. Бесков меня открыл, никуда не денешься. Не требовал от меня больше, чем я мог дать.

– Чувствуете болельщицкую любовь на каждом шагу?

– Уже давно не играю, а приезжаешь куда-то с ветеранами - видишь обожание. Эта любовь только сейчас стала проявляться. Видимо, люди соскучились по тому футболу, ностальгируют... А матчи против "Арсенала", "Брюгге" и "Астон Виллы" по минутам помнят. Подходят: "Вы так красиво играли!" Еще битвы с Киевом забыть не могут. Мне приятно. Дасаев работает в "Торпедо", нет возможности выезжать на ветеранские матчи. Народ расспрашивает: "Почему Рината нет? Как у него дела?" И про Женьку Кузнецова спрашивают, про Сидорова.

– Сколько ветеранам платят?

– Когда с Киевом играли - выходило по тысяче долларов за матч. Но это - максимальная ставка, редко бывает.

– На жизнь хватает, судя по тому, что автомобиль сменили?

– Это я у сына машину взял. Мне на 50-летие друзья подарили "Пежо-406", но она сыпаться начала, продал.

– Ваша любовь к машинам всем известна. Но однажды вы на таком драндулете в Тарасовку приехали, что у Бескова глаза из орбит вылезли...

– О, это история необычная. Спартаковский автобус годами ходит по одному и тому же маршруту: забирает ребят сначала у метро "Сокольники", потом катит вдоль парка, на Ростокинскую, оттуда в Тарасовку.

У моего отца, который с войны без ног вернулся, был "запорожец" с ручным управлением. В ту неделю он в Рузу уехал, в санаторий от завода. Бросил машину у дома, и мне говорит - присматривай, мол. "Пап, - отвечаю. - Кому твой "запорожец" нужен? Я буду через всю Москву ездить, смотреть на него?" Отогнал от Молодежной, отцовского дома, к своему в Сокольники. Поставил под окна.

Так вот, про автобус. Как-то Серега Шавло звонит: "Юра, предупреди, что опоздаю..." В "Спартаке" с этим делом строго было. Бескова не волновало, какие у человека дела: "Откладывайте на потом!" Завели правило: ждем пять минут. Не больше. А когда Шавло позвонил, я подумал: даже если автобус уйдет - не страшно. Поедем на "запорожце".

Автобус едва отошел, и Шавло прибегает - думает, электричкой придется ехать с Ярославского вокзала. Выходим из подъезда, хватает меня за рукав: "Трамвай! Побежали?" Чувствую - парень переживает... И тут я открываю дверь "запорожца".

– Шавло поразился?

– Не то слово. Вытаращился на эти рычаги - там же управление ручное. Всю дорогу ржал - пока я за железяки на руле дергал. Автобус мы, кстати, обогнали, раньше в Тарасовку приехали. Но дальше был вообще смех.

– Почему?

– Заезжаем на базу. У Бескова был старенький салатовый "мерседес", он через какое-то посольство купил. Вот я "запорожец" с этим "мерседесом" рядом и припарковал. Тут Бесков на балкон вышел. Орет: "Николай Петрович, кто разрешил? Что за инвалиды по базе бродят?!" Старостин перепугался: "Какой инвалид?!" А на базе тихо, никого нет - лишь повариха слышала этот диалог между первым этажом и балконом. Встряла - я, говорит, все видела и знаю. Это Гаврилов приехал. Константин Иваныч вконец закипел: "Что-о-о?! Николай Петрович, он и меня, и вас, и "Спартак" опозорил..." Старостин стоит растерянный: "Делать-то что?" - "Я знаю, что делать. Дайте ему "шестерку", чтоб я больше инвалидку эту не видел!" Дней через десять пришла мне открытка - получать автомобиль.

– Давайте о слухах поговорим, Юрий Васильевич. Правда, что старый товарищ Сергей Шавло вам сказал во время одного из ветеранских матчей: "Я теперь не Сережа, а Сергей Дмитриевич"?

– Было такое, но не на ветеранском матче, а на юбилее Константина Ивановича. Не знаю, что на него накатило. Его только назначили исполняющим обязанности гендиректора "Спартака", и на том юбилее присутствовали люди, занимающие серьезные посты. Нас всех рассадили, а Шавло - поодаль. Как раз за столиком с большими людьми. Со мной сидел Хаджи, Штапов, ребята из "Динамо". Выпили рюмки по четыре, пауза возникла - пошел я здороваться. К Ольшанскому подошел, еще к кому-то. Смотрю - Шавло с женой. Подхожу: "Сереж, привет! Как дела?" Он говорит: "Юр, знаешь..." И намекает на то, что теперь Сережей называть его не стоит. "Должность такая, что отныне я - Сергей Дмитриевич, так обращайся". - "Серега, ты что? Что значит - Сергей Дмитриевич? Я что, в кабинете у тебя?"

– Смешно.

– Конечно, смешно. Я Жору-то Ярцева не называю Георгий Александрович, хотя он старше! А потом все замялось. Шавло сам, видимо, понял, что не то сморозил. Я не обидчивый. Как были нормальные отношения, так и остались.

– С Бесковым общались до последних дней

– Да. За три дня до смерти был у него в палате. На тренировке правительства Москвы в Лужниках случайно услышал, как Зураб Орджоникидзе беседует с врачом той больницы, где Бесков лежал

– О чем говорили?

– "Зураб Гивиевич, ситуация критическая, у Константина Иваныча давление сильно упало, 90 на 60. Организм ослаб окончательно. Приезжайте - надо что-то решать..." И я попросил Зураба провести меня в палату к Бескову. Просто так к нему не пройти было, охрана стояла.

– Провели?

– Да. Он был в таком состоянии, что все понятно стало. Ни есть, ни разговаривать не мог, весь обложен подушками. Мы уж уходить собрались, Бесков меня подозвал. На ухо еле слышно шепнул: "Скажи нашим ребятам, пусть готовятся. Я уже - всё..."

– Хоть раз Бесков признавал свою ошибку?

– Ни-ког-да! У нас тренеры страдали, если осмеливались слово ему поперек сказать. Иван Варламов, Сергей Рожков, Анатолий Башашкин... Многих помощников убирал за то, что имели свое мнение. Рожков при команде сказал что-то, а Бесков ему: "Когда станешь главным тренером, тогда и будешь говорить. А пока - бери бумагу и пиши заявление по собственному..."

– Романцеву об отчислении Бесков объявил прямо в поезде по дороге из Минска?

– Да.

– Как в "Спартаке" обставлялись отчисления?

– Никак не обставлялись. Команде сообщали - за то-то отчислен. И все молчали. Про Романцева Бесков сказал: перенес операцию на сухожилии, нога потеряла свободный ход.

– Была, рассказывают, у Константина Ивановича маниакальная черта: обвинять игроков в сдаче матча.

– Подозрения были постоянные. Да что далеко за примером ходить: Валерка Маслов мне рассказывал, как Бесков до последних дней был уверен в том, что он, Аничкин и Еврюжихин продали ташкентскую переигровку за чемпионство с ЦСКА. А все почему? Потому что в перерыве, когда вели 3:1, Маслов сам вызвался играть против Федотова. Вот Бесков и начал размышлять: почему Маслов вызвался? Почему оборона затрещала? Продали! Да и я "под колпаком" у него находился.

– Каким образом?

– В Кутаиси грузины деньги нам открыто принесли. Мы отказались, но Бесков собрание устроил перед матчем. Насчет меня уверен был - продал игру. Говорит: "В сегодняшнем матче Гаврилов не участвует!"

– На установке?

– Да. Еще кого-то отцепил кроме меня. Все, заявляет, можешь идти на трибуну, играть не будешь. Но тут ребята возмутились: встал сначала Федор, затем Дасай. Если, говорят, Гаврилов не будет играть, то и мы не станем. Бесков струхнул: "Хорошо. Только за результат в матче я никакой ответственности не несу". Вышел, а мы остались сидеть. Теперь уже я слово взял: "Ребята, мы здесь одни. Нет ни Бескова, ни Старостина. Если верите мне - выйду и буду с вами играть. Как получится, так получится. Если проиграем, думайте обо мне что хотите..."

– Как сыграли?

– Хлопнули их 4:0. Я два мяча забил.

"Спорт день за днем" в свою очередь распросил о футбольном житье-бытье одного из лидеров "Сатурна" Андрея Каряку.

– Ваш второй гол в ворота ЦСКА – самое красивое воспоминание о прошлой неделе. Он входит в пятерку лучших голов Андрея Каряки?

– (После паузы.) Давайте прямо сейчас составим мини-рейтинг и поймем. В пятерке точно будет гол «Селтику» за «Бенфику» в Лиге чемпионов. Потом гол «Спартаку» – первый штрафной в Самаре. Два гола «Зениту». Первый – когда мы проигрывали 0:2 и я обвел несколько человек, перед тем как забить. Второй – штрафной метров с 35, когда мы выиграли 2:1. Ну и последний гол в матче с ЦСКА – суперслаженные командные действия. Все правильно: этот удар попадает в пятерку.

– Бывший гендиректор «Сатурна» Михаил Воронцов сказал, что вас купили «по переписке». Зимой якобы пресс-атташе клуба высказался на сайте, что Каряка не интересует «Сатурн», потому что находится в плохой форме. Вы возмутились, отправили письмо на клубный e-mail и через пару недель подписали контракт.

– Не совсем так. На тот момент переговоры велись уже достаточно долго. Но потом на сатурновском сайте и вправду появились слова пресс-атташе о том, что я в плохой форме. Бред! Да, я не всегда появлялся в составе «Бенфики», но при этом находился в хорошей форме. Мой агент Герман Ткаченко вышел на связь с «Сатурном», после чего мне были принесены извинения. А тут как раз подошли к концу переговоры – мы ударили по рукам, и я стал игроком «Сатурна».

– Но в Интернете, стало быть, бываете?

– А то! В Португалии по телефону практически не общался – только Интернет. Skype, icq, мессенджер – это, конечно, большие помощники, чтобы связывать людей на разных концах света.

– По меркам большинства российских футболистов вы просто хакер.

– Да нет, совсем не хакер. И потом, вы думаете, что я единственный из наших футболистов бываю в Интернете? Это совсем не так. Когда я был в Португалии, мы постоянно общались с Алдониным. Даже через веб-камеру болтали.

– Вы родились и выросли в Днепропетровске. Фанатели от «Днепра» 1980-х?

– Не фанател. Просто болел. Протасов, Литовченко, Багмут, Лютый – люди, у которых можно и нужно было учиться. После того как Протасов и Литовченко перешли в Киев, стал болеть за «Динамо». У меня были друзья – фанаты «Днепра», ходили на все домашние матчи, ездили на выезды. Я относился ко всему спокойнее, поэтому не стал скрывать своих симпатий к «Динамо».

– В вашей карьере было только два украинских клуба – запорожский «Металлург» и киев-ский ЦСКА. Правда, что в столице у вас были проблемы со здоровьем и вылечить вас смог только шаман?

– Правда. В Киев я приехал, когда мне было 20 лет. Уже там я получил травму спины, которая не давала мне покоя около полугода. Некоторые врачи говорили, что, наверное, уже надо заканчивать с футболом. На счастье, у тогдашнего президента ЦСКА был друг, который практикует нетрадиционную медицину. Я решился. У него было два метода лечения. Во-первых, иглотерапия. Во-вторых, зловония – такие маленькие свечки, которые он ставил на разные точки тела. В итоге за 20 сеансов я полностью вылечился.

– Как часто вспоминаете о «Крыльях Советов»?

– Достаточно часто. Постоянно перезваниваюсь с Денисом Ковбой и Антоном Бобром. Если вспоминаю – только хорошее. Потом, правда, расстраиваюсь из-за того, что такая команда все-таки развалилась. Я убежден: если бы не финансовые сложности, нас ждало очень светлое будущее. В Кубке УЕФА мы бы, наверное, ничего существенного не добились, все-таки турнир для нас новый, но пару туров прошли бы точно. А вот в чемпионате России могли долгие годы бороться за медали. Все-таки бронза-2004 – это не сенсационный всплеск, мы созревали для этого успеха. Так что, если бы не денежные проблемы, у нас вполне могла бы быть сейчас не «большая четверка» – ЦСКА, «Спартак», «Локомотив», «Зенит», а большая пятерка. Вместе с «Крыльями».

– Почему так и не заиграли в Португалии? Рональд Куман не счел вас своим?

– Да нет, у нас были нормальные отношения. Поначалу играл при нем. Потом дал это приснопамятное интервью, из-за которого меня на месяц дисквалифицировали. Ну а во втором круге на поле уже не появлялся.

– То есть заграничную карьеру вам подпортили журналисты?

– Ну не на сто процентов, но отчасти – точно. Вообще, «Бенфика» очень строго вела себя по отношению к журналистам. Дисквалификация за какое-то резкое выступление в прессе – это нормальная практика. Сначала идет разбирательство, потом выносят решение. У российской газеты, которая опубликовала мое несуществующее интервью, я выиграл суд. На первой полосе она опубликовала опровержение. В Португалии новость об этом вышла где-то в середине, и никто ее не заметил.

– Стереотип мирового футбола: португальцы – главные симулянты и провокаторы.

– Неправда. Все всегда борются до конца. В чемпионате России и симуляции, и грубости гораздо больше.

– Те, кто возвращается в Россию из Европы, сетуют на то, какие же неприветливые у нас люди. После полутора лет в Португалии не ужаснулись контрасту?

– Нисколько. Я был безумно рад, что сюда вернулся. Рад настолько, что не замечал ничего вокруг. Даже дороги от своей квартиры в Крылатском до Раменского – а это целых 85 километров в одну сторону. Первое время проезжал эту дорогу на одном дыхании через все пробки и заторы. Через месяц, правда, подустал – все-таки очень длинный путь. Поэтому стал снимать домик недалеко от Раменского. Жизнь на природе – это сказка! Особенно когда у тебя есть дети.