Обзор спортивной прессы за 24 января

Майя УСОВА: ТЕМ, КТО НЕ УЕХАЛ, НАДО СТАВИТЬ ПАМЯТНИКИ

Знаменитая в недавнем прошлом российская фигуристка о личной жизни и карьере тренера.

- Признаюсь вам, Майя, если бы мне предложили составить список тренеров, которые работают в Америке, но потенциально способны вернуться обратно в Россию, я написала бы ваше имя последним. Если бы написала вообще. А вы все-таки вернулись. Почему?

- Если помните, в 2005 году, когда в Москве проходил чемпионат мира, Федерация фигурного катания России совершенно неожиданно пригласила на эти соревнования всех своих бывших чемпионов. Ехать я не собиралась. В моей жизни к тому моменту все протекало очень спокойно и равномерно. Мама, дом, собака, каток... На льду я занималась с совсем маленькими детьми и получала от этого колоссальное удовольствие. Это такая благодарная работа... Я вообще много раз говорила, что, если бы не фигурное катание, стала бы воспитательницей в детском саду.

Но тогда я действительно не хотела никуда ехать. Одна из причин заключалась в том, что у меня стало очень сильно болеть плечо. До тошноты и головокружений. И все же мама настояла, чтобы в Москву я поехала. По ее убеждениям, это следовало сделать хотя бы для того, чтобы о моем существовании не забывали болельщики.

Я, как могла, убеждала ее, что с фигурным катанием в моей жизни давно закончено, но она все-таки заставила меня то приглашение принять.

А в Москве во второй день соревнований я увидела на трибуне врача российской сборной Виктора Аниканова. Пожаловалась ему на свои страдания и попросила устроить консультацию у какого-нибудь специалиста, поскольку никаких сил терпеть эту боль уже не было. Аниканов прямо на стадионе и познакомил меня с Анатолием Орлецким - моим будущим.

- Вы стали работать на катке в Одинцове для души или из необходимости зарабатывать?

- Я всю жизнь зарабатывала. Привыкла в этом отношении всегда рассчитывать на себя. И отвечать за тех, кто от меня зависит. Поэтому мне до сих пор тяжело привыкнуть к мысли, что теперь я могу не работать вообще.

- Слышала, что те, кто пережил самые тяжелые в экономическом плане времена в России, после того, как перестал существовать СССР, до сих пор не очень благожелательно относятся к тем, кто вернулся из-за границы.

- Знаете, я только здесь поняла, насколько тяжело было тем, кто не уехал. Им при жизни памятники ставить нужно. Потому что именно они, несмотря на все сложности, вырастили всех нынешних российских фигуристов. Честно вам признаюсь: никогда не пойму тренеров, которые приезжают в Россию только за тем, чтобы забрать к себе самых талантливых спортсменов. Оторвать их от тех, кто положил годы на то, чтобы вырастить фигуриста и вывести его на высокий уровень. Считаю это предательством. Возможно, я не права. Но не могу от такого ощущения избавиться.

- Вы затронули очень сложный и болезненный вопрос. Сильно завязанный в том числе и на личных отношениях. Наверное, с человеческой точки зрения уход спортсмена - это, действительно, предательство. Но ведь есть еще и спортивная составляющая. Как можно удержать ученика, если он чувствует, что тренер ничему больше не может его научить? И можно ли осуждать за это?

- Не знаю. Но я рассуждаю именно так.

- Удивительно, на самом деле. Вы много лет работали с Татьяной Тарасовой. К которой очень часто просились чужие ученики и которых она брала.

- Тарасову я не осуждала никогда. Возможно, потому, что видела, что она берет только тех, кто настроен исключительно на результат. И делает этот результат, как бы тяжело это ни было. Причем очень быстро.

Давид МУДЖИРИ: РАЗ ВЗЯЛИ НА СБОР, ЗНАЧИТ, ПО-ПРЕЖНЕМУ РАССЧИТЫВАЮТ

Полузащитник московского "Локомотива" о минувшем сезоне и надежде на лучшее в будущем.

"В прошлом сезоне он принял участие в 14 матчах российского чемпионата, но до 27-го тура только выходил на замену, иногда буквально на считаные минуты. Лишь в последних четырех играх, начиная со встречи с "Динамо", Муджири включался в стартовый состав. И, между прочим, забил "Спартаку" единственный и победный гол.

- Первый сезон в "Локомотиве" комом вышел?

- До паузы в чемпионате я почти не играл: Рахимов не видел меня в то время в составе. Очень рассчитывал на вторую часть сезона, но 3 июня получил досадную бытовую травму. В первую минуту боялся взглянуть на ногу: мелькнула мысль, что закончил с футболом. Хорошо еще, что обошлось. Спустя два месяца, а именно 1 августа, Рахимов выпустил меня минут на десять в матче Кубка РЖД с "Челси", хотя я только за пару дней до этого возобновил тренировки. Вскоре сыграл с липецким "Металлургом на Кубок и забил два гола. Но тренер, видимо, все-таки опасался доверить место в стартовом составе футболисту, который долго не играл. У "Локомотива", между тем, с каждом туром таяли шансы на призовое место и путевку в еврокубки. В концовке нам уже надо было выигрывать пять матчей из пяти. Это не получилось. Хотя во встрече с "Динамо", пусть победы и не заслуживали, на ничью вполне могли рассчитывать. В итоге нам только очка не хватило, чтобы занять пятое место и пробиться в Евролигу. И это особенно досадно. Ведь по ходу сезона очень много очков мы раздарили.

- Почему же вы играли не много, хотя именно Рашид Рахимов хотел вас видеть в своей команде?

- Очевидно, он оценил мой потенциал по играм в чемпионате Австрии и за "Крылья". И раз я не попал в число футболистов, с которыми клуб собирается расстаться в межсезонье, наверное, тренер по-прежнему рассчитывает на меня. Тяжело весь сезон ждать своего шанса, а потом цепляться за него. Счастлив, что на финише мне это, видимо, удалось. Иначе на этом сборе меня не было бы.

- Тяжело даются сборы?

- Мы с 18 декабря тренировались по индивидуальным планам, и, увидев, что в отпуске игроки работали достаточно, тренер в первый же день дал нам высокую нагрузку. Усталость чувствуется. Но это нормально. Жаловаться не приходится - надо готовиться к сезону.

- Правда, что это Рахимов рекомендовал вас в "Штурм" из Граца?

- В чемпионате Австрии было не так уж много игроков с постсоветского пространства: Черчесов в "Тироле" да Юран, уже заканчивавший выступления за "Штурм". Мой будущий клуб хотел видеть Рашида у себя, но переход не получился: после "Адмиры" он оказался в 2001 году в "Риде". Руководство "Штурма", однако, попросило Рахимова навести справки обо мне. Нормальная практика. Когда в 2006 году я переходил в "Крылья", Гаджи Гаджиев интересовался мнением обо мне у Черчесова, который тогда еще тренировал "Ваккер-Тироль". Начало чемпионата было уже на носу, и просматривать меня было некогда.

- С Альфредом Татаром и Герхардом Хитцелем, нынешними помощниками Рахимова, были знакомы?

- Нет. Тем не менее общаться с ними мне легче, чем другим футболистам, поскольку я говорю по-немецки.

- Как отнеслись к тому, что недавно в "Локомотиве" появился Станислав Иванов?

- Футбол - удивительная вещь. В тираспольском "Шерифе", в котором я провел два года перед Австрией, мы со Станиславом дружили, но я никогда не мог предположить, что наши пути еще раз пересекутся спустя почти десять лет. Надеюсь, он освоится в "Локо" и поможет команде достичь нужного результата.

"СОВЕТСКИЙ СПОРТ"

Михаил Южный: Ракеткой по голове? Это полезно

В первом же круге Открытого чемпионата Австралии он проиграл Штефану Кубеку. Поражением обернулось и начало парного турнира. Но нет худа без добра: высвободившееся время Михаил смог потратить на общение с читателями «Советского спорта».

– Не хотелось ли вам в матче с Кубеком как-то себя встряхнуть? В прошлом, к примеру, самобичевание ракеткой приносило свои плоды... Речь, как вы понимаете, о вашем матче с Николасом Альмагро в третьем круге «Мастерса» в Майами, в котором вы в кровь разбили себе голову ракеткой.

– Да я встряхивал себя – орал, вопил, но все было без толку. А тот случай в Майами – неповторимый в своем роде. Такого больше от меня не дождетесь! Я не собирался до крови дело доводить. Хотел струнами ударить, а в запальчивости попал ободом. Я, в общем, и не заметил сначала, что кровь пошла. Потом сел на стул, нагнулся, смотрю: капает с головы что-то красное…

– Жалеете об этой истории?

– Что было, то было. Я ж не на публику работал, просто так получилось. К тому же принесло пользу – тот матч я выиграл. Не зря, видимо, в древние времена многие болезни лечили кровопусканием.

– Верите, что ваш коллега по сборной России Марат Сафин завершит карьеру? И не одолевают ли подобные мысли вас лично?

– Не одолевают. Собираюсь еще долго играть, поскольку чувствую, что добился еще не всего, чего могу. Что касается Марата, то мы встречались здесь, в Мельбурне, и он сказал мне, что действительно настроен завершить карьеру в этом году.

– А какого результата – денежного или игрового – вы хотели бы достичь, чтобы потом со спокойным сердцем произнести: «Моя жизнь в теннисе прошла недаром, я доволен».

– Денежных целей у меня в теннисе нет. Можете даже написать, что я не слежу, сколько зарабатываю. Зато у меня есть психологические цели: уходя, я должен быть чист душой перед собой, перед командой, перед родными. Уверен в том, что отдал теннису все, что мог.

– Чем займетесь после завершения карьеры?

– Что вы все меня на пенсию провожаете? У меня и мыслей нет сейчас об уходе. Впрочем, полагаю, с теннисом я связан навсегда, до конца жизни.