Олимпиада в двух лицах

Традиционный российский оптимизм и вера в лучшее после поражений отечественных спортсменов превращается в хаяние правил соревнований, судейства и отношения всего мира к России. Две ипостаси современной Олимпиады, которые изо дня в день приходят на смену друг другу.

Наступая на одни те же грабли с завидным упорством, спортивные функционеры почему-то абсолютно искренне говорят, что это было в последний раз. Самоубеждение — это, пожалуй, главное качество, которого у них не отнять. Причем самоубеждение они проявляют под довольно странным углом: с одной стороны, олимпийский чемпион Турина Евгений Плющенко — вроде как, сильнейший спортсмен современности, от которого в Ванкувере, несмотря на все разговоры, ждали лишь золота, с другой — после его серебра, ни одного призыва к действию, подачи апелляции или других разборок в МОК или ISU (международная федерация фигурного катания) от лиц, которые могут повлиять на исход турнира не было. Вот и непонятно, в чем больше убежденности — в силе Плющенко или в справедливости результатов?

Российская публика, понятное дело, негодует и вспоминает Солт-Лейк Сити. Сложно не провести параллель с Играми-2002 в Северной Америке… Кажется, за восемь лет мало что изменилось. Перед глазами картина — Ирина Слуцкая сидит в Kiss and Cry corner, получает итоговое лишь второе место и деревянно улыбается. В это время 16-летняя дебютантка Игр Сара Хьюз, новоиспеченная олимпийская чемпионка, разумеется, из США, в закулисье бьется в истерике и обнимается со своим тренером. Спустя доли секунд — крупный план заплаканной Слуцкой. Американские операторы в экстазе — пусть и драма, но со счастливым концом. Для США.

Что-то похожее было несколько часов назад в Pacific Coliseum. И тоже были слезы, но не у Плющенко (не дождетесь!), а у американца Эвана Лайсачека, нового олимпийского чемпиона, который дал волю эмоциям еще в короткой программе, заплакав от счастья после успешного проката.
Плющенко после награждения эмоции сдерживал и, подойдя к журналистам, грустно улыбнулся:

— Мы же мужики! Надо уметь держаться, — он сказал это, кажется, в первую очередь, для себя, а не для камер…

Не заслужил олимпийский чемпион такого возвращения. А кто же в этом виноват?

Гипотеза 1

Готовность к Олимпиаде

Она действительно не вызывала вопросов. Нам, как людям оптимистичным и верящим в уникальность своей нации, верить в фантастическое возвращение Плющенко, конечно, хочется. Но у мировой общественности восставший из пепла, будто Феникс, Евгений, вызвал недоумение и уйму вопросов: Как? Почему? Зачем?

Среди этой общественности, безусловно, и девять арбитров, которые решают судьбу медалей на Играх. И все же на чемпионате Европы он в полной мере доказал свою феноменальную готовность к Олимпиаде. Феноменальность заключатеся в том, что всего года хватило Плющенко, чтобы вернуть себе прежние кондиции, полностью прийти в норму и снова начать штамповать четверные прыжки. Обманчивая легкость, с которой ему покорилось континентальное первенство, вселило ненужные перед Ванкувером надежды в души не только российских болельщиков, но и чиновников, для которых 27-летний «возвращенец» моментально превратился в добытчика медалей для сборной. Но на пустом энтузиазме драгоценный металл в копилку не положить…

«Вам честно сказать? Я могу сейчас уже говорить, что поддержки от государства никакой не было», — сказал после награждения серебряный чемпион Ванкувера.

Прыгать четверные тулупы с каскадами на голом энтузиазме — это из разряда «невозможное возможно», как поется в известной песне.

Гипотеза 2

Давление публики

«Плющенко и сборная России по хоккею — наши главные надежды!» — кричали на каждом углу, олимпийском и не только.

После первых неудачных дней на Играх общественность начала говорить о двух «стопроцентных золотых», которые будут в копилке нашей сборной, ну в любом случае! Плющенко сохранял спокойствие.

«Я приму любой результат на Олимпиаде», — заявлял накануне Игр спортсмен. Давление тем временем усиливалось, публику, кажется, «любой результат» не устраивал — от олимпийского чемпиона ждали только подтверждения звания сильнейшего. Кроме того, пресса пестрила заголовками о «возвращении короля», поэтому сквозь призму газетных статей, золото обретало все более явные очертания, но это лишь в глазах зрителей. Бороться предстояло не российскому обществу, а российскому спортсмену, который, кстати, с блеском справился с волнением. «Опыт!», — прищелкнули языками эксперты.

«Робот!» — сказал кто-то из иностранцев. Еще бы — с такой настойчивостью штамповать прыжок за прыжком. Это не может не вызвать зависть и неприязнь со стороны конкурентов. Правда, с каких пор Плющенко превратился в робота, — непонятно. На протяжении всей карьеры вторая оценка (за представление и артистизм) была «на уровне» лучших мировых образцов. И все же, к Ванкуверу он приобрел какую-то звериную хватку, которой цепляется за лед на приземлении. Волноваться начинали конкуренты, а не Евгений, и не при заходах на прыжки, а при виде уверенного катания «возвращенца».

Гипотеза 3

Сила соперников

Соперники вплоть до Олимпиады представляли собой мифическое нечто, которое всем скопом будет бороться с Плющенко. Ни одного спортсмена, равного Евгению по силе, сейчас в фигурном катании нет — и это подтверждают специалисты уровня Елены Чайковской и Татьяны Тарасовой.
Регресс фигурного катания очевиден, если главным для судей становятся связки между элементами, а не прыжки. И новоиспеченный олимпийский чемпион Лайсачек, которому незнакомо ощущение воодушевления после успешно сделанного четверного, это доказал. Чистота, а не сложность — новый лозунг и девиз современного фигурного катания.

«Из мужского катания делаются какие-то танцы на льду», — сказал после награждения расстроенный серебряный призер. Плющенко, кажется, был не готов, что всего за три года его отсутствия все так поменяется в его родной стихии. Конечно, перестроиться непросто после «битвы четверных» на Олимпиаде в Солт-Лейк Сити, когда публика стонала от восторга, видя техничность Алексея Ягудина и его главного оппонента Плющенко.

А Лайсачек тем временем, искренне считает свою программу сложнейшей.

«В моей программе было много очень сложных элементов. А кататься я старался так, чтобы этого не было видно», — заявил счастливый победитель Ванкувера. — Собственно в этом и заключается работа фигуриста.

Странное у американца представление о работе фигуриста. Ни тебе слов об артистизме, мастерстве и технике. Какие-то загадочные сложные элементы, которые кровь из носу нужно «скрыть» от зрителей, чтобы стать сильнейшим. Но отдадим должное чемпиону мира-2009 — нервы его на почти домашнем старте не подвели. Но нервы и мастерство — не одно и то же.

Гипотеза 4

Засудили!

Наивные зрители, уверенные в том, что олимпийский чемпион — это волшебное словосочетание, которое на судей действует, как запах сыра на Рокфора из диснеевского мультфильма, жестоко ошибались. Да и «репутация» — еще одна важная составляющая «уважения» со стороны арбитров (уважение в фигурном катании выражается незначительными надбавками там, где их быть не должно — так уж повелось), почему-то в случае с Плющенко со своими функциями не справилась. Удивительно, но перед стартом Олимпиады бессменный тренер чемпиона Алексей Мишин вовсе не рассчитывал на лидерство после короткой программы, ссылаясь на то, что Плющенко только вернулся и для судей пока «темная лошадка».

Сейчас очень кстати вспомнилось письмо американского арбитра Джо Инмана, который уж наверняка в экстазе от результатов. Авторитет североамериканского арбитра, призвавшего судить европейцев с отсутствием «переходов» в программе строже, чем американцев и канадцев, сработал. И ведь послушались судьи! Может быть, Инман тут не причем, но насыщенный переходами под самую завязку Патрик Чан все же получил абсолютно рекордные для себя баллы, замкнув пятерку сильнейших.

«Можно было заставить Женю бегать между элементами — как шального, но тогда он не сделал бы прыжки, — сказал Мишин. — Некоторые наваляли прыжки, потому что бегали между элементами, показывали какие-то простые тройки, крюки-выкрюки, другие примитивные вещи — просто изнуряли себя. Но ведь знаете, Женя так и останется на всю жизнь олимпийским чемпионом».

Такая ситуация воскрешает в памяти избитую и изъезженную пословицу: «После драки кулаками не машут». Только почему-то народная мудрость не уточняет, как поступать в ситуации, если драка неравная, а соперник вооружен не кулаками, а кувалдой?

И все-таки на награждении Плющенко, поздравляя бронзового призера японца Дайсуке Такахаши, прошел на свое серебряное место через высшую ступень подиума. А ведь по справедливости, он должен был остаться на ней куда дольше, чем на доли секунд…

Антонина Голикова, Sportbox.ru