Валентин Афонин: «Иду в душ — на меня как на врага народа смотрят…»

«Давай к нам в Ташкент — невесту найдем, халат подарим!»

— Валентин Иванович, вы родом из Владимира. Где там жили?

— На улице Фрунзе, рядом единственный в городе стадион — «Локомотив». Лет с пяти там пропадал. Смотрел, как мужики тренировались. Мы, ребятня, ждали, когда мяч улетит, чтобы стибрить. Заграждений-то не было. Вечером заводские команды играют между собой. У кого-то не хватает: «Валька, сыграешь за нас?» — «Конечно!» Потом вторая пара приходит: «За нас побегаешь?» А лет в пятнадцать взяли меня в команду завода «Автоприбор». Поставили на ставку, в семью приносил приличные деньги. Года через полтора забрали в «Трактор», его как раз включили в класс Б. Попал я в сборную зоны. Потом вызвали в сборную класса Б — поехал в Грозный. Только приехал, приходит телефонограмма: «Отозвать Афонина для призыва в армию».

— Забрали?

— Вернулся, сначала прятался, но говорят: «Патруль за тобой приходил». Делать нечего, пошел в военкомат. «Паспорт принес? Ну, теперь ты наш!» В машину — и на пересыльный пункт. Там спрашивают: «Кем служить хочешь?» — «Где полегче». — «Тогда водителем!» Месяца четыре прослужил, послали под Ногинск — на склады, моторы разбирать. Через несколько дней приказ: вернуться в часть. А там мне объявляют: «Вот тебе обходной лист, тебя демобилизовали!» Тогда Хрущев сократил армию на 1 200 000 человек, и меня в список занесли — секретарь обкома похлопотал, чтобы я за «Трактор» играл. Осенью 1959-го во Владимир приехало московское «Динамо» на коммерческий матч. Блинков, тренер, подходит: «Поедешь к нам в Москву?» Потом гонцы начали приезжать один за другим. Администратор «Пахтакора»: «Валь, давай к нам в Ташкент! Мы тебе там невесту найдем, халат подарим!» Потом Рига приезжает… Сначала туда и поехал. Тренер мне в Риге: «Пьющий?» — «Нет!» — «Тогда, если надумаешь — приезжай!» Но туда я не поехал.

— Почему? Это же почти Европа!

— Да, город культурный, зеркала, не чувствуется, что война была. Не то что Владимир: пленных полно — дороги делали. Они и в футбол играли — лагерь на лагерь. Мы детьми им с грядки овощи таскали. Они: «Люк, люк!» Что за «люк»? Оказывается — лук, от цинги… В общем, не поехал в Ригу — больно все чужое. Вернулся — снова гонцы. Решил поехать в «Динамо». Приезжаю, сдал документы в отдел кадров, меня обули, одели (костюмчик классный дали вельветовый!), поселили в общагу. Команды не было — уехала куда-то в Африку. И вот первая тренировка — начало января, в теннисном манеже. Построение. Тренер Якушин: «Защитники, в сторону!» Оказалось, человек десять! Новые и старые: Кузнецов, Крижевский… Тогда играли по системе «дубль вэ» — в три защитника. Это же когда, думаю, до меня очередь дойдет… Пришел в общагу, а там сидит Коля Синау, начальник команды из Ростова. «Валь, когда ты еще там заиграешь! А у нас молодая команда, мы тебе невесту найдем, квартиру дадим!» Квартира — это аргумент! Во Владимире-то в подвальном помещении жил. Оставил в общаге форму и уехал.

— И нажили себе неприятностей…

— Весной были на сборах в Сочи, а в Гаграх «Динамо» тренировалось. Приезжает кто-то из их руководства: «Документы твои у нас, ждем!» — «Нет, за Ростов буду играть!» Но в те времена был такой закон: два заявления пишешь в разные клубы — получи год дисквалификации. А у меня ведь и в «Динамо» заявление лежит, и здесь написал. Откуда я знал — пацан! Сборы закончились, а у меня никакого статуса нет, на ставку меня поставить не могут. В это же время из «Черноморца» в «Спартак» ушел Щегольков, правый защитник, и перебежал в Киев — тоже дисквалификация. Щербицкий, тогдашний предсовмина Украины, не смог ничего сделать! У нас тоже мощный человек областью управлял — бился за меня, но без толку. Вызывали в Москву: «Ты — подлец, рвач!»

— За дубль-то можно было играть?

— Нет! В парке зарядку делал, кроссы бегал, в коробке мяч гонял. Денег не было, зато давали талоны на питание. Жил в общаге. И в вечернюю школу ходил — надо было 10-й класс заканчивать. Во втором круге, наконец, разрешили играть.

Валентин Афонин / Фото: © Личный архив Валентина Кобыщи

«Будешь играть против Пеле. Дашь ему принять мяч — считай, гол»

— В 1963-м ваша карьера чуть не закончилась…

— Август, идем на втором месте, Минск обыграли 2:0 на выезде, приезжаем в Ленинград. В конце первого тайма выбиваю щекой мяч, и Кротков — был такой, левый край — делает накладку и через щитки (хорошие такие, бамбуковые) мне ногу ломает пополам. До сих пор — шишка немного выше голеностопа. Тогда вышла статья в «Советском спорте»: «Четыре гола — трое носилок». Год потерял. Это сегодня есть какие-то тренажеры, восстановление, а тогда бросили на произвол судьбы.

— Вы, однако, восстановились — даже в сборную попали!

— В 1965-м. Сборная должна была играть с Югославией в Москве, а у немцев какой-то спарринг сорвался — предложили нашим. Решили послать туда молодежку. И меня вдруг вызвали. В Кельне мы попали — 0:3. Я играл центрального защитника. Тренер Гуляев: «Ты напорол! Зачем я тебя брал!» И вдруг: «Срочно вылетай в Москву — тебя там встретят». Ночью прилетел, привезли в Тарасовку — на спартаковскую базу. Утром встаю на зарядку: Яшин, Валерка Воронин, Число (Численко. — Прим. Sportbox.ru)… Морозов (Николай Морозов, главный тренер сборной СССР. — Прим. Sportbox.ru) подзывает: «Ты правого защитника играл когда-нибудь?» — «В детстве». И на установке слышу: «Сегодня справа будет играть Валя Афонин! Лева (это он Яшину), ты ему помоги!» Оказывается, у Володьки Пономарева что-то со спиной случилось — меня на его место… До сих пор в кухне у меня фотография висит той сборной: Миша Месхи, Метревели, Васька Данилов, Валерка Воронин, Яшин, Алик Шестернев, Щербак (нападающий «Торпедо» Владимир Щербаков. — Прим. Sportbox.ru)… Сыграли 0:0. Югославия была тогда очень сильная команда, против меня играл Скоблар — лучший их нападающий. На следующий день читаю в «Советском спорте»: «Мы искали правого защитника. Так он у нас есть!»

— В том же 1965-м вы ведь и против Пеле сыграли?

— Поехали в Бразилию. Должок за ними оставался: они ведь летом в Москве разгромили нас 3:0. Тогда Пеле задали вопрос: «Как вам русские?» — «Никак. Беготня одна!» Перед матчем Морозов объявляет: «Будешь играть против Пеле. Дашь ему принять мяч — считай, гол». Пригласили нас в посольство, прокрутили фильм — как Пеле играет за «Сантос». А он за штрафной отталкивается и во вратарской головой забивает! Но сыграли 2:2. Нам, конечно, повезло. Наша атака закончилась, бежим назад, вратарь выбивает мяч, попал в голову Банишевскому и от нее — в ворота.

— Пеле-то забил?

— Во втором тайме. Там Васька Данилов, конечно, мог мне помочь, если бы своего бросил и подстраховал. Пеле в штрафную вошел и под углом в дальний угол пробил.

20 июля 1966 года. Чемпионат мира. Сандерленд. Чили — СССР — 1:2 / Фото: © PA Images via Getty Images / Getty Images Sport / Gettyimages.ru

«Но ты-то куда побежал?!»

— В 1968-м на чемпионате Европы приключения были…

— В четвертьфинале на выезде проиграли венграм — 0:2. Через неделю в «Лужниках» 100 тысяч народа — 3:0. Возвращаюсь домой, теща на радостях подарила обручальное кольцо — от бабки ей досталось. Потом в отборе на Олимпиаду дома обыграли чехов — 3:2, а я в середине первого тайма дернул заднюю и ушел с поля. Через неделю ответный матч в Остраве, я — под вопросом. Якушин врачу Саше Сигалу: «Вальку берем?» — «Подниму! К полуфиналу успею». Мы там выиграли 3:0, но чехи такую мясорубку устроили! Число сломали, Аничкина, Нодия. А заявлять-то на Европу уже никого нельзя! На полуфинал с итальянцами еле человек пятнадцать собрали. Играли в Неаполе, Старостин сказал: «Ребята, выиграете — по 200 долларов дам!» Сыграли 0:0, а потом жребий: «орел — решка». Потом разные домыслы были: могли как-то хитро подбросить, Алик Шестернев не увидел…

— В Мексике на ЧМ-1970 проиграли Уругваю 0:1 — на вас всех собак спустили…

— Был бы тогда VAR — отменили бы гол. Мы после чемпионата с Капличным поехали в Одессу, там на стадионе висела фотография тассовская — как раз тот момент, где видно, как мяч полностью ушел за лицевую. Я, конечно, мог его выбить, но все остановились… Кавазашвили до сих пор подкалывает, когда вспоминаем: «Но ты-то куда побежал — на угол вратарской! Стой в воротах, он тебе в руки прилетит!» Иду в душ — руководство на меня как на врага народа смотрит. Собрали нас, выдали суточные, по сотне долларов, и на самолет! Маслов Виктор Александрович летит — чуть не плачет. Группу тренеров тогда послали в Мексику, они хотели финал посмотреть — но всех под одну гребенку: домой!

— Иваныч, а кто вы все-таки — левый, правый, центральный?

— Я, как в пионерлагере поставили центральным защитником, так в защите и играл всю жизнь. А на каком краю — все равно, я ведь двуногий, может, левая чуть посильнее. Против венгров играл справа. В Мексике во второй игре с Бельгией меня поставили слева, но Володька Капличный, центральный защитник, в конце первого тайма голову рассек, и меня перетащили на его место — под Ван Химста (мощный такой, высокий). Мы их долбанули — 4:1… Так и тасовали. Как правило, ставили против самых быстрых нападающих.

1967 год. Сборная СССР. Стоят (слева направо): Михаил Якушин, Василий Данилов, Валерий Воронин, Александр Ленев, Федор Медвидь, Валентин Афонин, Анатолий Бышовец, Лев Яшин. Сидят: Эдуард Маркаров, Йожеф Сабо, Эдуард Малофеев, Геннадий Еврюжихин, Эдуард Стрельцов, Игорь Численко. / Фото: © РИА Новости / Александр Макаров

«Еще один рывок — и ты труп!»

— Вы тогда за ЦСКА играли…

— Лешка Еськов осенью 67-го вдруг предложил: «В ЦСКА поедешь?» — «Если с тобой — давай!» Хотя у меня в Ростове условия были шикарные, квартира огромная в центре… Поехали, Бобров нас встретил — договорились. Пару лет отыграли, но пришел Николаев — с ним отношения не сложились. Он на мое место парня из Свердловска пригласил. Ну, и весной 71-го в Сочи конфликт получился. Он мне: «…евый ты футболист!» — «А ты — …евый полковник!» (ему только что за чемпионство полковника дали). Отчислили.

Меня в «Пахтакоре» хотели, через Насриддинову хлопотали (председатель Совета национальностей Верховного совета СССР, член ЦК КПСС. — Прим. Sportbox.ru). Но в Ташкент меня не отпустили, отправили в Ростов.

— С Ташкентом у вас особая история связана — там же вы чемпионом Союза стали (в декабре 1970-го ЦСКА и московское «Динамо» разыграли золото в дополнительных матчах: 0:0, 4:3. — Прим. Sportbox.ru)…

— Собрались в Ташкенте за неделю до матча, жили на даче Рашидова (первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана. — Прим. Sportbox.ru). Я с собой взял проигрыватель «Филипс», десяток дисков… Матчи получились драматичные. Против меня Эштреков играл, он молодой, а мне тридцать. Во втором тайме я его за уши поднимаю: «Еще один рывок — и ты труп!» Думали — попали (до 70-й минуты проигрывали 1:3), но вдруг выиграли. А потом динамовцы-то улетели — билеты у них были забронированы. А мы там застряли на два дня — нелетная погода. У меня какие-то деньжата были… В общем, прилетаем в Домодедово, идем из самолета, навстречу стюардессы: «Да, чувствуется, ребята после большой дуги…»

«Такой в Вооруженных силах не числится»

— Где вы теперь?

— С 2001-го в «Приалите» — это спортшкола в Реутове. Стал там директором. Клуб «Приалит» играет в первенстве Московской области. А дети — в московской второй лиге. Мы у них, как кость в горле. И еще беда — крадут ребят: только парнишка способный появляется — в Москву переманивают.

— Где живете?

— На Докукина, недалеко от ВДНХ. А жена в старой квартире около Рижского, с внуками — езжу туда-сюда.

— Дети в футбол не пошли?

— У меня две дочки. А внук мог футболистом стать — был лучший в «Буревестнике», в «Динамо» просматривался. Но он как-то за одну зиму на 10 сантиметров вымахал — паховые кольца начали болеть. «Дедушка, мне больно!» Я и корейцев подключил, и иглоукалывание… Надо было операцию делать. Но он поступил в институт, научные работы какие-то пошли. Я ему говорю: «Макс, на фига тебе этот футбол!» Теперь работает в нефтедобывающей компании.

— Пенсию армейскую получаете?

— Тут целая история! Когда ВШТ закончил, мне говорят: «Поедешь в Хабаровск — спасать команду». СКА стоял на вылет в первой лиге. Поехал, спас. Два года тренировал, но решили меня заменить на Назаренко — мой ростовский воспитанник. Я говорю: «Верните в Москву! У меня ведь семья, дети». — «Послужи в войсках! Места нет». И я два с половиной года в ракетных войсках, в болоте, в сорока километрах от Хабаровска провел. Подходит время увольнения — подсчитал, что выслуга уже 25 лет, я майор. Иду в отдел кадров, послали документы оформлять. Месяца через четыре вызывают: «Пришла выписка: такой в Вооруженных силах не числится». Это как Хиросима! Что делать? Дождался отпуска — рванул в Ростов, где начинал. Оттуда меня отправили в Подольск, в архив. Там тоже говорят: «Такой не числится». То есть я вроде есть, но меня уже нет — и не было! На следующий год опять еду в Подольск, беру пять килограммов дальневосточной селедки в банках. Вхожу к начальнику: «Афонин. Вот вам презент с Дальнего Востока». Тот костылем селедку раз — под стол. Рассказал ему все. Он: «Погуляй часочек по Подольску». Погулял, возвращаюсь. «Есть документы! Можешь увольняться». Он что сделал — поднял финансы, а там все отмечено: зарплата с 1961 года и так далее. Оказывается, когда я пришел в Ростов, корочку-то мне дали, «старшина сверхсрочной службы», а приказ не оформили. Тот самый Коля Синау, начальник команды, то ли поленился, то ли еще что… Я потом ему сказал: «Коля, я тебя утоплю!»

— В заключение — с юбилеем вас!

— Есть такая поговорка: когда думаешь о возрасте, он есть, а если не думаешь — его как бы и нет. Мне Пантелеич (президент «Приамина» Борис Алиферов. — Прим. Sportbox.ru) говорит на днях: «Иваныч, здорово выглядишь! И лысины у тебя нет…» — «Да я по пятьдесят ступенек каждый день верх-вниз, с третьего этажа, где кабинет, на поле и обратно. Потому и чувствую себя хорошо!»