Доктор Прояев: «Лежит Хлопотнов. Подбегаю — не он! Лицо совсем другое»

Анатолий Семенович — уникальный человек и специалист, заслуженный врач России. Сорок лет оттрубил в «Торпедо», давно на пенсии, а бывшие и нынешние футболисты по-прежнему звонят ему за советом или рекомендацией. И он никому не отказывает.

О золотом поколении торпедовцев — Маслове, Стрельцове, Иванове, о коронавирусе в футболе, о жутких травмах, о своей симпатии к «Спартаку» и о многом другом 79-летний доктор рассказал читателям Sportbox.ru.

«Теперь каждый день начинается с теста на ковид»

— Covid-19 в футболе действительно смертельно опасен? Или не так страшен черт, как его малюют?

— Это опасный вирус. Особенно для тех людей, которым немало лет. Опасен он тем, что у этой категории лиц много сопутствующих заболеваний. Все это усугубляет воздействие вируса.

В спорте и в частности в футболе работа на выносливость — это тоже не очень хорошо, потому что идет большой расход энергии. Вообще это серьезная вещь, ведь организм у футболистов еще молодой.

И все же, повторяю, вирусу преимущественно подвержены люди возрастные.

На удивление в эту категорию не входят дети, потому что и у них есть отягощающие факторы собственного здоровья. В настоящие время дети, увы, не так защищены в этом плане, как раньше.

— Обнаружить коронавирус — это, вероятно, вне компетенции врача футбольной команды?

— Почему же?! Игроки сдают анализы прямо в команде. Теперь у спортивных врачей это ежедневная обязанность. Чем ближе матч, тем чаще делается эта процедура. Поймите, ведь очень важно, чтобы среди своих не было людей, которые могут заразить. И своих, и чужих. В то же время нужно опасаться и чужих — носителей вируса.

Я недавно разговаривал с врачами ЦСКА, которых очень хорошо знаю, так они говорят, что работа у них теперь адская. Каждое утро начинается со сдачи анализа на Covid-19.

Конечно, если команда располагает соответствующим бюджетом, который позволяет пригласить медсестру или другого специалиста, чтобы выполнять такую черновую работу, это другое дело. Но в любом случае информацию о здоровье игроков главному тренеру и президенту клуба представляет врач команды.

Фото: © ПФК ЦСКА

— А как так получается, что в клубе у игрока иногда ничего не находят, а приезжает он в сборную — и бац, сомнительный тест?

— Такое бывает. Состояние здоровья человека не всегда стабильно. Если, к примеру, кто-то поймал этот вирус и переболел (даже не важно, в какой форме — легкой или тяжелой), его организм образует свой ответ, некую метку — антитела. Они-то и показывают, что ты был заражен, когда именно. Частенько иммунитет к ним оказывается неустойчивым. Ведь при вирусе страдает в первую очередь иммунная система человека. Поэтому у пожилых людей и случаются такие тяжелые осложнения — у них вирус поражает иммунную систему, то, чем они жили. И они оказываются беззащитными перед эпидемией.

— Если в команде кто-то подхватил коронавирус, реально ли предотвратить массовое заражение?

— Для этого и придумали такие мероприятия, как самоизоляция, ношение масок и так далее. Это все выглядит немножко смешным, но какую-то основу под собой безусловно имеет.

А так первое, что нужно сделать, — уменьшить общение зараженного с остальными. Именно там, в толпе, и происходит перекрестное заражение.

— Как бережетесь от вируса сами?

— Я вам не открою Америки: препаратов, защищающих от вируса, на данный момент нет. Есть те, что повышают иммунитет. И, кстати, их много. Но они не лечат от Covid. Тем более что вирус постоянно мутирует.

«Однажды Валя Иванов привез из сборной гепатит»

— Вам звонят знакомые, чтобы получить рекомендации по защите от коронавируса?

— Да, но моя компетенция в этой сфере явно ограничена.

— А по травмам с вами по-прежнему советуются?

— Конечно. Недавно звонили из Раменского — я же работал в свое время в «Сатурне». Звонил Сережа Жуков, нынешний главный тренер команды. Анатолий Семенович, говорит, помогите нашим врачам разобраться. Там молодой доктор, начинающий. Ну как тут откажешь?!

— Самая страшная травма у футболиста в вашу бытность врачом команды?

— Это случилось в августе 1982 года в Лужниках во время матча «Торпедо» — «Спартак». Спартаковец Калашников тогда очень серьезно травмировал нашего Ванюшкина. Можно сказать, два удара слились в один. У Ванюшкина вышел перелом обеих костей голени. Когда я подбежал к нему на поле и увидел развернутую стопу, ужаснулся. Морально очень тяжелая ситуация для всех. Его тут же на «скорой» отправили в больницу.

Тяжелую травму получил в Баку наш нападающий Юра Хлопотнов. Он впоследствии судьей был. Защитник хозяев Худиев размахнулся и засадил Хлопотнову в скуловую кость. Это такая защитная маленькая косточка — ossum zygomaticus. Она у Юры упала в воздушную пазуху. Я подбежал — не узнал его! Лицо у него стало совсем другим. Смотрю — елки-палки, это же не Хлопотнов! Открыл чемоданчик, начал что-то делать, опять смотрю — и снова не узнаю: такой отек начался! Уже и глаза не видно… Ужасная травма.

— А можете припомнить, кто из игроков умел мужественно терпеть боль?

— Да, были такие футболисты. Из моих подопечных могу назвать Вадика Никонова. Он из тех людей, кому можно объяснить характер травмы, рассказать, что с точки зрения физиологии происходит, откуда боль, какие препараты надо принимать, чтобы уменьшить ее воздействие. И тогда человек действительно начинает понимать, что с ним происходит. Это всегда помогает.

— Вы не хирург, так что оперировать вам, наверное, не приходилось?

— Нет, не оперировал, а вот зашивал не раз и не два — крестиком, да по-всякому. В том числе в перерыве матчей. Один раз даже в поезде. Помнится, это было после матча в Киеве. У Тишкова было порвано верхнее веко. Пока до Бахмута ехали, я ему все зашил.

— А с какими-то вирусами или эпидемиями в команде доводилось сталкиваться?

— Да. С гриппом — неоднократно. А еще Валя Иванов привез из сборной гепатит А. Он, правда, не так страшен по сравнению с другими формами. Это гепатит алиментарной, то есть пищевой, природы. Здесь большую роль играет вода. А все остальные — не дай бог.

Еще был случай, который захватил пять человек. Это так называемая болезнь поцелуев, инфекционный мононуклеоз. Вот попался я тогда! Смотрю на одного парня — у него ангина. Красивая такая, махровая. Температура высокая. А он чувствует себя изумительно хорошо. Я бы никогда сам не поставил правильный диагноз без анализа. Сделали — взяли такую большую каплю крови и нашли там возбудители этой болезни плазменного типа. Это, конечно, не смертельный недуг, но выматывает невероятно.

— Сами-то наверняка подхватывали что-то от футболистов?

— Было дело — розовый лишай. В 1980 году мы ездили с «Торпедо» на сборы на Кипр. Сколько мы там были — дождь лил каждый день. Все пятнадцать дней. Я очень любил кипрские мандарины, такие ароматные. Ну и мне как-то принесли несколько ящиков — я ребятам отдавал и сам пробовал.

Как-то просыпаюсь — у меня на коже жесткое высыпание. Думаю, неужели мандаринов переел? Эту сыпь я запомнил на всю жизнь, этот розовый лишай. Через несколько дней он опять появился, но потом, слава богу, исчез.

«Труднее всего было с Козьмичом»

— С какими тренерами вам как врачу работалось наиболее легко?

— Первый тренер, с которым я начал работать, был Виктор Александрович Маслов. Помнится, пришел я в команду, как сейчас говорят, как селебрити, знаменитость. Мы познакомились, и он начал меня учить, как убирать отеки, как делать другое. Я сижу такой униженный. (Хохочет.) Обиделся — ужас! А уж потом — то ли сыграло то, что он опытный человек, тем более такой авторитетный в футболе, известнейший тренер, то ли что-то другое, — мы нашли общий язык, и его «уроки» я помню до сих пор.

Знаете, что самое страшное в травмах? Если ты ее получил, уже ничего не изменить. Все остальное зависит от нас. Надо сразу начинать борьбу с отеком. Пропустишь несколько часов или, не дай бог, целые сутки — пиши пропало. Реабилитация точно затянется. А это две или три недели лишних.

— А были тренеры, с кем было трудно?

— С Ивановым. В силу его характера: высокомерный он был. Иногда тебя просто не воспринимал. Потом, когда я стал поопытнее, постарше, у меня с ним даже разговор состоялся на эту тему.

С Валентином Ивановым / Фото: © Личный архив Анатолия Прояева

В 1986 или 1987 году у нас в команде было девять операций на мениске. За один сезон! Когда одна операция — ладно, считай, несчастный случай. Но девять — это уже система. Я пришел к Козьмичу и говорю ему об этом прямо — мол, неправильно поставлен тренировочный процесс. Он в ответ — нет, этого не может быть! Развернулся и ушел.

Через несколько дней сам ко мне приходит. Говорит — ты что имел в виду? Я ему — ваш тренер по физподготовке Борис Александров не прав. Мы начинаем тренироваться рано утром, когда все беговые дорожки вокруг поля покрыты тонким слоем льда, а это очень опасно. Потом становится теплее, на льдинках появляется вода, а это еще опаснее, потому что бежать надо на скорость.

Помог мне, наверное, сам господь бог. Сломал ногу Валька Иванов, сын Козьмича. Нога у него попала на такой лед, он повредил мениск и выбыл из строя. Пришел Иванов-старший и вынес приговор: «Отменить на … все зарядки!» (Смеется.)

Там дело было не только в зарядке, а и в тренировках на песке на берегу моря. Для футбола это занятие совсем нетипично. У нас же не бегают по полю, где по щиколотку песок! Это же не пляжный футбол! Хотя в то время, если помните, еще те у нас были футбольные поля…

— Анатолий Семенович, оправдано ли то, что в наше время многие футболисты предпочитают оперироваться и восстанавливаться от травм за рубежом?

— Да, потому что там реабилитация лучше. Сейчас я уже не знаю, что у нас в стране происходит. Клиники, которые позиционировали себя как спортивные, к примеру, ЦИТО, перепрофилировались, хотя, может быть, у них названия остались старые. Ну, а такие операции, которые подразумевают длительный срок реабилитации, допустим, повреждение связочного аппарата колена или голеностопного сустава, лучше проводить за границей. Хотя в моей практике было два случая, когда игроков возвращали из-за рубежа, не вылечив — можно сказать, вскрыли и зашили. И ничего толком не сделали.

— Кого вы считаете главными футбольными эскулапами в нашей стране?

— Сейчас нет таких — сейчас все главные! (Иронично смеется.) Раньше — были. Я очень хорошо знал Белаковского. Хоккейного, помните? К тому же я учился в медицинском институте с его сыном.

Еще, естественно, Мышалов. Он принимал участие в моем поступлении в московское «Торпедо».

Кто еще? Конечно, моя учительница Зоя Сергеевна Миронова. У меня есть все ее книги.

Был интересный случай с нигерийцем Эгуавоном, который играл за «Торпедо». Он постоянно жаловался на боли в четырехглавой мышце бедра, в верхнем сегменте. Что ему только ни делали — обезболивающую терапию, что-то еще, а боли никак не проходили. Начинает тренироваться — вроде ничего, но как только приступает к силовой скоростной работе, мышцы не успевают релаксироваться. Я взял его с собой к Мироновой. Она посмотрела на него и сказала мне: «Чего ты хочешь?» — «Чтобы вы ему помогли». Решили сделать ему обычный рентгеновский снимок. И что же? Обнаружили гематому, которую у него раньше никто не диагностировал. А поскольку у нас тогда было много всякой аппаратуры и очень много тепловых процедур, мы сами способствовали тому, чтобы на месте этой гематомы образовалась кость. Это называется оссификат. Вот Зоя Сергеевна его и нашла. Тогда мне все стало ясно, почему у Эгуавона были такие боли.

Иванов кричал на него: «Да ты симулянт!» Они даже не разговаривали друг с другом.

Ну вот, я и говорю Мироновой: «Зоя Сергеевна, давайте его прооперируем». Нигериец ушел, а она мне: «Ты что, дурачок, что ли?! Он же иностранец…»

Эта травма у Эгуавона, судя по всему, была еще до его прихода в «Торпедо». Оссификат обычно образуется за три-пять лет.

Августин Эгуавон / Фото: © Ben Radford / Staff / Getty Images Sport / Gettyimages.ru

«Первая зарплата у меня была 95 рублей»

— Как в ваше время платили футбольному врачу?

— Когда я устроился на работу в 1972 году, получал 95 рублей, чуть меньше рядового инженера. В этом плане, должен признаться, мне никогда не везло. Никогда.

— Раньше спортивных врачей не готовили. Откуда ваши коллеги приходили в команды?

— Я, например, из скорой помощи.

— Самые профессиональные массажисты, с кем вам доводилось работать в одной связке?

— Сорок лет я отработал с Сашей Петровым — Капитонычем. Он мне как близкий родственник.

Невероятно любознательным и обучаемым был Леша Завгородний в «Торпедо».

Были и другие интересные личности, но эти двое — самые-самые. Еще бы отметил Ивана Васильевича Лузанова.

— В последнее время в некоторых командах, особенно на Западе, можно встретить врача-женщину. Это, по-вашему, нормально?

— Можно я отвечу вопросом на вопрос? А это нормально, что в некоторых наших спортивных изданиях корреспонденты и футбольные обозреватели тоже женщины? Причем они не просто пишут репортажи, а рассуждают о тактике игры и так далее. Например, о том, как Соболеву надо играть против турок. На полном серьезе. Получается, каждому овощу свой фрукт.

— Раньше врач в команде почти всегда работал в одиночку. А теперь кого только нет — реабилитологи, диетологи, всякие другие специалисты. Это действительно необходимость или просто мода?

— Думаю, необходимость. Посмотрите, к примеру, на состав «Зенита». Там же полно легионеров и дорогостоящих игроков. Поэтому здесь нужно знать конъюнктуру рынка: если что, не дай бог случится, куда везти? Хотя, скорее всего, у них с соответствующими клиниками подписаны контракты. Где-то оперируют, где-то дают консультации по биохимии крови. А сейчас еще возникла необходимость регулярно сдавать тесты на Covid. Это же тяжелая работа, не имеющая совсем ничего общего с практикой обычного спортивного врача.

«Я счастливый человек, много чего повидал. Например, Австралию и Южную Африку»

— Насколько внимательно вы теперь следите за футболом?

— Не сказал бы, что внимательно. Но матчи смотрю постоянно, в основном по телевизору. Летом ходил на стадион, на ЦСКА, меня пригласили врачи команды Керимов и Сережа Ионкин, на игру с «Рубином». Получил невероятное удовольствие.

Потом уже я сам позвонил Ярдошвили и попросил его пригласить меня на «Динамо». Он за секунду сделал мне электронные билеты на матч «Динамо» — «Зенит». Вот это была игра!

Анатолий Прояев с торпедовскими болельщиками / Фото: © ФК «Торпедо»

— А кому симпатизируете в РПЛ?

— «Спартаку».

— Неожиданно…

— Потому что «Торпедо» и «Спартак» были не только соперниками, но и друзьями.

— Вы рады, что «Торпедо» потихонечку возрождается?

— А вы считаете это возрождением?

— Ну все-таки ФНЛ лучше, чем ПФЛ.

— Такая история уже была у «Торпедо». Они вроде бы вернулись в высшую лигу, а потом с грохотом провалились опять.

— Три самых ярких игрока в торпедовской истории?

— Горжусь, что работал со Стрельцовым, общался с ним. Я положил его в зиловскую больницу, он же был совсем молодым, когда серьезно заболел, — всего 53 года. Ушел…

Кто еще? Вадим Никонов, самый недооцененный футболист. Мне так жалко его, ей-богу. Может, из-за излишней любви к нему Валентина Козьмича Иванова, который видел в нем себя. Или во всяком случае хотел видеть себя. Взяли и отдали Вадика в ЦСКА, а тот в свою очередь отправил его в Чебаркуль. Сколько он там прокантовался? Полтора года, по-моему. А когда вернулся в «Торпедо», Иванов его уже не простил. Сказал своему помощнику Александрову — дай ему нагрузку. Жара была градусов 35. Вот Вадик и задохнулся на пятой секунде. Козьмич подошел к нему и сказал: «Извини, ты не подходишь». Правду говорят: от любви до ненависти один шаг.

Еще мне всегда нравились Валера Сарычев и Юра Тишков.

Вадим Никонов, Валентин Иванов, Анатолий Прояев и Александр Петров (Капитоныч) / Фото: © Из личного архива Анатолия Прояева

— С кем-то из торпедовских ветеранов поддерживаете контакт?

— Конечно. С Ширинбековым, Жуковым, Валей Ковачем… Хорошие ребята.

— Вы сейчас просто пенсионер?

— Да, конечно. В отдаленной изоляции.

— Почему отдаленной?

— Мне же в этом году исполнилось 79 лет…

— Вы всегда были человеком с широким кругом интересов…

— Надеюсь, я таким и остался. Я очень любознательный: если что-то не знаю, тут же лезу в интернет, в википедию. Я иду по улице и боюсь, что кто-то меня спросит: «А ты не знаешь, как называется планета, висящая над Красной площадью?» А я ведь не знаю.

— Пенсии на жизнь хватает?

— Ой, даже остается! (Смеется.) А если серьезно, ну как 23 тысяч хватит?! А ведь отбарабанил сорок лет в одном «Торпедо»! Представляете: сорок!!!

— Как бы вам хотелось отметить 80-летие?

— Я так далеко не заглядываю.

— Оглядываясь назад: какой момент считаете самым ярким в вашей жизни?

— Мне повезло, что я увидел весь мир. Это невероятное ощущение, серьезно. И всегда, когда я приезжал в любой аэропорт Москвы, мне казалось, что я опять лечу в Австралию или в Южную Африку. Там в Йоханнесбурге я встретил свою сокурсницу, с которой учился в медицинском институте. То же самое могу сказать и про Австралию — это совсем другой мир.

— И последний вопрос: чего еще хочется?

— Узнать, чем все это закончится. Интересно…

Комментарии Вконтакте Вконтакте
По теме
Еще
© ООО «Национальный спортивный телеканал» 2007 — 2024.
Для лиц старше 18 лет

На сайте применяются рекомендательные технологии. Подробнее в Правилах применения рекомендательных технологий

Средство массовой информации сетевое издание «www.sportbox.ru» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).
Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-72613 от 04.04.2018
Название — www.sportbox.ru
Учредитель (соучредители) СМИ сетевого издания «www.sportbox.ru»: ООО «Национальный спортивный телеканал»
Главный редактор СМИ сетевого издания «www.sportbox.ru»: Конов В.А.
Номер телефона редакции СМИ сетевого издания «www.sportbox.ru»: +7 (495) 653 8419
Адрес электронной почты редакции СМИ сетевого издания «www.sportbox.ru»: editor@sportbox.ru

Наверх