Виктор Бондаренко: «Хотите пересесть с велосипедов на автомобили?»

Нахаловка и «трофейные» мячи

— Мы жили в Нахаловке, самом бедном районе Ростова-на-Дону, — рассказывает Виктор Иванович. — Отец был железнодорожником, мама — швеей-мотористкой. К спорту они отношения не имели. Мы же со старшим братом увлеклись футболом. Тогда все им увлекались: играли двор на двор, класс на класс. Рядом проходила железная дорога на Москву, за ней — полянка. Это и был наш стадион, который прозвали «За путями».

Брат окончил школу с золотой медалью, зрение испортилось, и футбол он оставил. А меня, 13-летнего, устроил в ДЮСШ № 7 на стадионе «Локомотив» к Владимиру Назаровичу Гаврилову, впоследствии старшему тренеру знаменитого ростовского спортинтерната. Из этого заведения вышли Вагиз Хидиятуллин, Валерий Глушаков, Юрий Ковтун, Александр Бубнов, Леонид Назаренко и многие другие.

В школе номер 7 пробыл четыре года. Играл центром нападения, много забивал. Помню, вручили грамоту за 47 мячей в городском первенстве. Когда наша школа обыграла армейскую, а я забил единственный гол, позвали в СКА. Гаврилов был против — хотел довести меня до взрослого возраста, мне выступать по юношам оставался год. Но я рвался в СКА — тогда это было знамя ростовского футбола. В 1966-м клуб занял в чемпионате СССР второе место после Киева, и это было нечто! Мы равнялись на таких футболистов, как Олег Копаев, Геннадий Матвеев, Юрий Шикунов, Алексей Еськов.

Имелась и чисто бытовая причина. От дома до «Локомотива» было далеко, а до базы СКА рукой подать. Я туда часто бегал смотреть тренировки, которые проводил Виктор Александрович Маслов, подавал мячи. Иногда они улетали в рощицу, потом их солдаты собирали, но мы, бывало, успевали прихватить «трофей».

За юношей СКА поиграл недолго. В 1967 году, в 17 лет, оказался в дубле и получил стажерскую ставку — 60 рублей. Все деньги отдавал родителям. И испытывал невиданное счастье от того, что попал в великую для меня команду. На следующий год стали подпускать к основному составу, хотя в нападении конкуренция была сильная. Еще играли Копаев и Матвеев, пришел Анатолий Зинченко (в 1980 году уехал из «Зенита» в венский «Рапид», став первым советским легионером — Прим. Sportbox.ru). Спустя год из Воронежа перебрался Владимир Проскурин.

Зашел Стрельцов: сыграй что-нибудь

— Известно, что вы хорошо играете на баяне. Вот и год назад в посольстве России в ЮАР на встрече с южноафриканскими футболистами, выступавшими в наших клубах, сыграли и спели «Катюшу». Как научились?

— Когда мне было лет семь, отец попросил обучить меня своего родственника-баяниста. Тот занимался со мной два раза в неделю, а потом определил в музыкальную школу, где работал. Отучился там лет пять, потом окончил заочное отделение Ростовского училища искусств. Выпускные экзамены сдавал, уже будучи игроком основного состава СКА. Главный тренер Геннадий Матвеев отпустил.

Ноябрь 2020 года, посольство России в ЮАР. Слева направо: Тони Койл, Мэттью Бут, Виктор Бондаренко, Макбет Сибайя, посол России Илья Рогачев, Беннетт Мнгуни, Стэнтон Фредерикс. / Фото: © Личный архив Виктора Бондаренко

— Как умудрялись совмещать музыку и футбол?

— Всегда брал с собой баян и в свободное время занимался. К экзаменам ведь надо было готовить сложные классические произведения. Мне не мешали. Тем более, что заодно веселил партнеров. Сидим на сборах по месяцу где-нибудь в Самарканде, а я что-то легкое сыграю — и подниму настроение. Ребята пели, а Валера Буров, бывало, танцевал. Тренеры были довольны: «Давай, Бондарь».

Баян, если честно, помогал и в футбольной жизни. Случалось, в команде были более сильные игроки, но меня оставляли. Какой концерт самодеятельности мы закатили на базе в Кудепсте, где проводили сбор вместе с «Торпедо»! Туристы, которые там жили, были приятно удивлены. Как-то ко мне в номер даже Эдуард Стрельцов заглянул — попросил сыграть.

Крещение Африкой

— В 1971 году СКА добрался до финала Кубка СССР, играл со «Спартаком», но не удержал преимущества. На последней минуте Геннадий Логофет сравнял счет — 2:2. А в переигровке победили москвичи — 1:0. Что вспоминается?

— Это была трагедия! Многие в раздевалке плакали. Я же принимал участие только в первом матче. Вот в полуфинале против «Торпедо» мне довелось открыть счет, и мы победили 3:1.

— Почему в 71-м вы играли меньше, чем в другие годы?

— Тот сезон вообще не заладился. Получил травму. А в начале года, когда СКА ездил в Сенегал и Гамбию, подхватил малярию. Приехал исхудавшим. Никто не мог понять, в чем дело. Анализ малярию не показал. Поместили в госпиталь. К счастью, нашлась женщина-врач, настоявшая на повторном анализе: «Они же в Африке были!» На этот раз малярию обнаружили, еще 20 дней лечили. С трудом выкарабкался.

— Тогда ведь в СССР не было современных лекарств от этой болезни. Она обычно дает рецидив — сколько раз перенесли ее вы?

— Пять. В тяжелой форме — еще и в Мозамбике, когда уже работал тренером. Поехали на матч в провинцию, а на следующий день меня эвакуировали самолетом. Лежал в госпитале под капельницей. А мой друг и земляк, работавший в Мозамбике советником в посольстве, от малярии умер.

В «черном списке»

— Когда перешли в защиту?

— В 72-м году у команды возникла проблема на правом фланге обороны, и Йожеф Беца поставил туда меня. Там и остался. Подключался к атакам, отдавал передачи. Опыт игры в нападении помогал предугадывать действия форвардов, действовать на опережение.

Виктор Бондаренко, игрок СКА Ростов / Фото: © Личный архив Виктора Бондаренко

В память запал матч с киевским «Динамо» весной 79-го. Первая игра в Ростове после нашего возвращения в высшую лигу, полный стадион. Мне поручили персонально играть против Олега Блохина. «Только сзади не бей», — попросил он. Результат — 0:0.

Много в жизни повидал игроков, но Блохин с его дриблингом на скорости остался для меня самым классным нападающим. Его бег с мячом был просто загляденьем.

— Играя в обороне, вы много забивали: в 78-м — 10 голов, в 76-м за рижскую «Даугаву» — 8. Для защитника показатели выдающиеся.

— Дело в том, что я был пенальтистом. Большинство голов — с 11-метровой отметки.

— Беца — олимпийский чемпион 1956 года, пусть в Мельбурне он сыграл только в одном матче. Что это был за тренер?

— Беца помогал Маслову, потом стал главным тренером, в 1966 году привел СКА к серебру. Венгр по происхождению, взрывной, горячий. Жестко карал за нарушения режима.

— Вас никогда не грозились в часть отправить?

— Нет. Тем более что в СКА я был вольнонаемным. У меня родились близнецы, а в таких случаях предоставлялось освобождение от армии. Уже в 77-м, когда за выход в высшую лигу игрокам давали воинские звания, мне присвоили сразу лейтенанта. Командующий Северо-Кавказским военным округом Валерий Александрович Беликов футбол любил и меня уважал. Я был капитаном команды, имел высшее физкультурное образование. Позже в Африку уехал старшим лейтенантом.

С Бецей же у меня связана одна неприятная история.

В 74-м году мы лидировали в первой лиге и в конце турнира принимали «Кубань», которой угрожал вылет. Тренировал ее Геннадий Матвеев, который до этого работал со СКА и которого я еще застал в команде как игрока. Когда мы приехали на стадион, он встретил меня у автобуса и попросил передать одному нашему игроку, чтобы тот ему позвонил. Это видели многие, в том числе болельщики. Сразу пополз слух: «Кубань» собирается купить игру. Доложили Беце. Тот заподозрил меня в сделке и заменил после первого тайма. СКА победил — 2:1, мне же пришлось уходить из клуба, хотя партнеры стояли за меня горой.

Более того, меня, несмотря на отсутствие каких-либо доказательств, занесли в «черный список», составлявшийся в федерации футбола. Поехал на сбор с «Локомотивом», который поднялся вместе со СКА в высший дивизион, но играть мне запретили.

Хорошо, что эта мера не распространялась на вторую лигу. Год у меня не пропал — отыграл его за «Ростсельмаш». Потом пригласили в «Даугаву». Восемь голов с пенальти забил, но команда вылетела из первой лиги. Бецу к тому времени сняли, СКА возглавил Николай Александрович Самарин. Ему-то меня и рекомендовал работавший с «Даугавой» Сергей Александрович Коршунов.

Семину рекомендовал Лекхето, Бердыеву — Сибайю

— И вы провели в СКА еще три сезона.

— Да. Проводы состоялись перед заключительным матчем чемпионата 1979 года. СКА принимал «Спартак», который, победив 3:2, стал чемпионом. Я в игре не участвовал. Олег Романцев, Вагиз Хидиятуллин, Александр Мирзоян и другие отнесли меня на руках от центра поля до боковой линии.

СКА тогда возглавил Герман Зонин, он привел группу игроков из Луганска, и я решил уходить. Отправился в аренду к «Ростсельмашу». Как, кстати, и Курбан Бердыев (в общей сложности Бондаренко сыграл за СКА 265 матчей, забив 34 гола. — Прим. Sportbox.ru).

— Разве не у Зонина вы позаимствовали тренировки с мегафоном?

— У него. Я же посещал зонинские занятия. Мегафон помогал игрокам сосредоточиться, что было особенно важно в Африке, где футболисты то и дело отвлекались и их приходилось подстегивать.

— В «Динамо» над вашим громкоговорителем подшучивали.

— Я на это не обращал внимания.

— Каким был молодой Бердыев?

— Худеньким, стройным, техничным. И таким же немногословным, как теперь. В конце 78-го в первой лиге мы встречались в Ашхабаде с командой «Колхозчи», за которую он тогда играл. Победили 2:0, я тогда опорного полузащитника сыграл и забил один из голов. Бердыев же понравился Самарину. В Ростове ему дали квартиру в том же доме, что и нам с Сергеем Андреевым.

— Вы со многими будущими известными тренерами поиграли. С Газзаевым, Старковым…

— Еще с Юрием Павловичем Семиным пересекались на сборе «Локомотива». Двадцать лет назад он даже ко мне в гости в ЮАР приезжал.

— Тогда и присмотрел Джейкоба Лекхето?

— Нет, он оказался в «Локомотиве» годом раньше. Когда Семин был с командой на сборе в Португалии, я позвонил ему и посоветовал обратить внимание на Лекхето, который играл у меня в «Морока Свэллоуз». Лекхето как раз полетел в Португалию со второй сборной Южной Африки. Там и было принято решение о переходе Бобо в «Локомотив».

2007 год. Йоханнесбург. Джейкоб Лекхето за год до смерти. / Фото: © Александр Просветов

Бердыев тоже в ЮАР приезжал. В 2002 году он посещал мои тренировки в «Мамелоди Сандаунз» и побывал в «Джомо Космос», где выступал будущий игрок «Рубина» Макбет Сибайя. Мы его Бердыеву и рекомендовали.

Мои сыновья Алексей и Владислав ведут профессиональную скаутскую деятельность и пользуются моими советами. Ищут таланты и предлагают их клубам, не обязательно российским. Алексей давно базируется в Южной Африке. Владислав же восемь лет работал в селекционном отделе «Локомотива», потом в «Динамо» и «Анжи», был спортивным директором «Торпедо», когда команда поднялась в ФНЛ.

— У вас в ЮАР свой дом?

— Да, в Хартбиспурте, уже 20 лет. До Претории 20 минут на автомобиле, до Йоханнесбурга 40. Дамба, озеро, горы. Нам очень нравится. В большой город выезжаем редко, тем более сейчас, в пандемию.

Фото: © Личный архив Виктора Бондаренко

«Спартаку» Сакала не подошел, теперь играет за «Рейнджерс»

— В 2003 году в «Ростове» было целых семеро футболистов из чемпионата ЮАР: южноафриканцы Мэтью Бут, Джафет Зване, Тони Койл, Беннет Мнгуни и Рован Хендрикс, замбиец Гифт Кампамба и малавиец Исо Каньенда.

— И они помогли. Сергей Балахнин меня благодарил. Позже Бут уже в «Крыльях» завоевал бронзу чемпионата России, был даже капитаном самарской команды.

— Мэттью — своего рода символ Южной Африки, освободившейся от апартеида. Белый, в прошлом капитан сборной, женился на темнокожей модели, занявшей в 2001-м второе место на конкурсе «Мисс Южная Африка». Как он поживает?

— Прекрасно. Имеет свой бизнес — строительство искусственных полей, работает экспертом на телевидении. Как и Стэнтон Фредерикс, выступавший за ФК «Москва». Сибайя держит в Дурбане футбольную академию. Кампамба же был вторым тренером сборной Замбии, а сейчас тренирует клуб. Алексей часто бывает в этой стране, смотрит игроков.

— Не он устроил в «Зальцбург» Патсона Даку?

— Нет. Люди из «Ред Булла» постоянно сидят на матчах Кубка КОСАФА (региональный турнир сборных юга Африки. — Прим. Sportbox.ru). Вот Фэшн Сакала — футболист Леши. Он играл за «Спартак-2», но почему-то в московском клубе его не оставили. Уехал в Бельгию, стал лидером «Остенде», а теперь основной игрок «Рейнджерс» из Глазго.

С сыновьями Алексеем и Владиславом  / Фото: ©  Личный архив Виктора Бондаренко

Неспокойный Мозамбик

— Как вы оказались в Африке?

— По линии спорткомитета дружественных армий. В 1985 году сменил во главе армейской команды «Мачедже» тренера из ГДР, и в 1987-м она со мной впервые в истории выиграла чемпионат страны. Командировку сначала предлагали москвичам — Альберту Шестерневу, Николаю Маношину, Сергею Ольшанскому, — но они все отказались. В Мозамбике шла гражданская война, гремели взрывы на рынках и в магазинах. Я же сразу согласился, потому что в СКА перспектив не видел.

— Но потом дважды возвращались в ростовский клуб…

— В 2006-м попросил помочь президент Иван Саввиди, я сменил Сергея Андреева, и мы вышли из второго дивизиона в первый. А в 91-м поработал совсем недолго. Совмещал обязанности начальника команды и тренера. Угнетало безденежье. Снял погоны и вернулся в Мозамбик уже гражданским человеком. Опять тренировал армейцев, потом принял столичную команду «Кошта ду Сол» и по два раза выиграл с ней чемпионат и Кубок страны. Параллельно работал со сборной Мозамбика и вывел ее в финальный турнир Кубка Африки-96. В отборочной группе мы тогда опередили Гвинею с Владимиром Мунтяном во главе. Наш успех произвел в стране фурор: до этого Мозамбик четыре раза подряд пролетал мимо финального турнира. Народ жил футболом, люди скандировали мою фамилию. А наши меня даже наградили медалью «За боевые заслуги».

1985 год. Мозамбик. Виктор Бондаренко и Эйсебио / Фото: © Личный архив Виктора Бондаренко

— Но Мунтян поехал на финальный турнир в ЮАР, пусть и наблюдателем, а вы нет.

— С клубом у меня был контракт, а за работу со сборной платили 100 долларов в месяц. Когда отборочная кампания завершилась, попросил о бонусе и зарплате. Но федерация получила финансовую помощь Португалии, которая выдвинула условие — во главе сборной должен быть португалец. Мной пожертвовали. Хотя болельщики возмущались, тем более что в ЮАР сборная выступила неудачно: одна ничья и два поражения.

— Мунтян, с которым я познакомился на том турнире, жаловался на неуправляемость африканских футболистов. На родине их боготворили, и удержать игроков на сборах, когда за забором девушки, было невозможно. Вы с таким тоже сталкивались?

— Африка есть Африка. Дисциплины никакой. Когда только приехал, полкоманды обнаружил за стойкой в баре. Пару человек выгнал, некоторых оштрафовал. «Хотите, — спрашиваю, — пересесть с велосипедов на автомобили?» Они ведь поначалу все на велосипедах ездили. А через три года возле базы уже полно машин стояло: на премиальные накупили.

— Африканцы ведь по большей части пивом ограничиваются?

— Да, это народный напиток. Но и от крепкого не отказываются. В Мозамбике были перебои с электроэнергией и водоснабжением, и мы про запас наполняли водой всю свободную посуду. Как-то двое футболистов шли с тренировки мимо моего дома и попросили у моей жены Ларисы попить. Она по ошибке вместо воды дала им бутылку с водкой. Те, ни слова не говоря, налили по стакану, выпили без закуски, улыбнулись и ушли. Я ей потом выговаривал: «Ты зачем моих игроков спаиваешь?!» В шутку, конечно.

— В передряги попадали? Все-таки война…

— Там, где орудовали бандитские формирования, матчи старались не проводить. И все-таки однажды в провинции нашу гостиницу атаковали боевики. Но команда у нас была армейская, ездили с вооруженной охраной — она взяла отель в кольцо и отбила нападение.

«Динамо» вспоминать не хочется

— После Мозамбика вы работали с клубами ЮАР — и вдруг оказались в московском «Динамо». Как это получилось?

— Наверное, сказалось, что у меня была хорошая пресса. Генеральный директор «Динамо» Юрий Заварзин обратился ко мне в 2003 году, когда я уже снова возглавил сборную Мозамбика. Ей предстояло бороться за выход на чемпионат мира-2006, контракт подписывали в торжественной обстановке, в присутствии членов правительства, представителей нашего посольства, и я чувствовал себя не вправе от него отказаться.

К сожалению, нам не повезло. В предварительном раунде за право играть в групповом турнире выпало соперничать с сильной Гвинеей. На выезде проиграли 0:1, а дома растерялся вратарь, пропустивший еще в первом тайме три гола. В итоге 3:4 — и я написал заявление об отставке. Не хотелось оставаться во главе сборной, у которой не было соревнований в ближайшие полтора года.

Вернувшись в Россию, снова встретился с Заварзиным. Только «Динамо» к тому времени по рекомендации Вячеслава Колоскова уже пригласило Ярослава Гжебика. Меня назначили к нему в помощники.

— Но он вас, помнится, игнорировал.

— Он видел во мне угрозу своему положению и к тому же привел собственных ассистентов. По большей части я занимался с футболистами, которые восстанавливались от травм. Иногда по указанию главного тренера стоял во время тренировок на «станциях».

— Вас ведь, наверное, впоследствии тоже напрягало присутствие за спиной консультанта в лице Олега Романцева?

— В том случае со мной хотя бы все обговорили. У меня было право отказаться от сотрудничества с Романцевым и довести дело до конца или провалиться. Но тогда было не до личных интересов, надо было спасать команду от вылета.

Вообще трудно посреди сезона брать команду, когда ты не принимал участие в ее комплектации и не проводил сборов. К тому же были серьезные финансовые проблемы, деньги не хотели платить. Вспоминать не хочется.

— Какая из стран, где довелось поработать, произвела наилучшее впечатление?

— Египет, хотя с «Исмаилией» я работал лишь полгода. Футболу там уделялось большое внимание, игроки были техничные, смышленые, я всегда получал помощь от руководства клуба. Но президент, который меня приглашал, умер, и меня попросили уйти.

— Потом вы ведь с клубом судились?

— Мне не выплатили «отступные» за два месяца, предусмотренные контрактом. Мой египетский агент написал жалобу в ФИФА, Сергей Куликов в свою очередь отправил письмо из РФС. В итоге через два года деньги пришли. Вместе со штрафом набежало 62 тысячи долларов.

«Пешеход» Ривалдо

— Четыре года назад вас пригласили в качестве главного тренера на матч ветеранов мозамбикского футбола против ветеранов «Барселоны». Дань памяти?

— Несомненно. А я позвал в ассистенты тех товарищей, которые мне когда-то помогали.

— И вновь встретились там с Ривалдо, чемпионом мира, который в 2012 году играл у вас в ангольском «Кабушкорпе».

— В рядах «Легенд Барселоны» были и другие чемпионы мира — бразилец Эдмилсон и итальянец Дзамбротта, а также голландцы Давидс, Клюйверт, Коку.

Виктор Бондаренко вместе с Ривалдо и массажистом команды / Фото: © Личный архив Виктора Бондаренко

— Из ваших бывших подопечных Ривалдо — наверняка самый звездный.

— Безусловно. Однако в Анголу он приехал в 40 лет. Все умел, исполнял сумасшедшие передачи, блестяще бил штрафные, но был уже очень медленным. А если хотя бы один игрок ходит пешком, команде трудно. Я относился к бразильцу с уважением, мы поддерживали дружеские отношения, но во втором круге, когда искал усиления игры, был вынужден лимитировать ему игровое время. Ривалдо это не нравилось, а газеты раздували проблему и по сути пытались нас стравить.

— Правда, что Ривалдо посодействовал вашей отставке в «Кабушкорпе?

— Ривалдо — хороший человек, профессиональной этики он придерживался, но, возможно, что-то и сказал, когда с ним советовались. Только в конечном счете он ушел из клуба вместе со мной. С той лишь разницей, что ему остались должны миллион долларов. Мне же платили вперед. В Африке существует такая практика — половину в начале сезона, половину — в середине. Это обеспечивало финансовую безопасность.

— Тогда ведь в ведущих клубах Анголы платили не хуже, чем в ЮАР, не так ли?

— Президент «Кабушкорпа» был женат на двоюродной сестре главы государства Эдуарду душ Сантуша, дружил с ним. Денег у него было как махорки, и он во что бы то ни стало хотел выиграть чемпионат. Ривалдо вот за миллион долларов приобрел. Однако после падения цен на нефть положение ухудшилось. Теперь платят не в долларах, а в местной валюте. Сын Алексей, который крутится в Анголе, говорит, что я застал золотые годы.

Десять-пятнадцать лет назад в этой стране играло много португальских и бразильских легионеров, работали иностранные тренеры. Сборную тренировал француз Эрве Ренар, который первым взял Кубок Африки с двумя разными командами — Замбией в 2012 году и Кот-д’Ивуаром в 2015-м.

Несмотря на высокую конкуренцию, я дважды (2011, 2012) удостаивался в Анголе звания лучшего иностранного тренера года. Дважды лучшим тренером меня признавали и в Мозамбике (1988, 1995), один раз — в ЮАР. Это было в 1996 году, когда «Орландо Пайрэтс» завоевал Суперкубок Африки и Кубок Южной Африки.

В России же мне звание заслуженного тренера так и не присвоили, хотя я 21 год утверждал в Африке репутацию отечественной тренерской школы. Это предпочли не замечать. Обидно…