Впервые материал был опубликован 19 июня. Поднимаем его в день старта «Зенита» в Лиге чемпионов. Прямая трансляция игры против «Лиона» — на нашем сайте и канале «Матч ТВ», начиная с 19:55.
Можно посмотреть 37-минутное интервью «Иран. Азмун» с сюжетными вставками из конюшни, первой школы Азмуна, цитатами отца, агента и съемкой в доме иранца. А можно прочитать текст.
Смотреть на YouTubeНекоторые тайм-коды
- 1:54 В Иране блокируют интернет. И что теперь? Никто в нем не сидит?
- 3:30 Как добраться до города Азмуна. Спойлер: за 15 баксов на 40-летнем самолете иранского лоукостера
- 4:03 Демонстрация в поддержку Палестины (без паники) и история от Халила Азмуна
- 8:00 Азмун называет колхозниками Дзюбу, Ивановича, Байрамяна и Ракицкого. Нет, вам не показалось
- 9:24 Азмун рассказывает о первых шагах в футболе, затем разносит федерацию за плохие поля в Иране
- 11:15 Бросить футбол в 13 лет из-за невызова в сборную. Эм…
- 13:54 Азмун приехал в родную школу. Дети и родители в восторге (must see) + первый тренер объясняет, почему число школ в Гомбеде-Кавусе увеличилось в 8 раз
- 17:54 История об уходе из сборной после чемпионата мира. Более подробной версии событий в медиа еще не было
- 19:16 Бердыев как-то позвонил и напихал Азмуну за то, что тот не забил третий гол. Он уже был игроком «Зенита»
- 20:43 Агент фильтрует слухи и называет 5 команд из топовых чемпионатов, которые делали официальное предложение
- 22:17 «Какого *** [черта] они смеются после поражения? Да, «Краснодар» сильный соперник, но я не хочу им проигрывать»
- 28:02 Устраиваем провокацию. Показываем Сердару его фотки в куртке с эмблемой ЦСКА
- 28:39 Кузнец спрашивает о Дзюбе. Азмун не понимает, о ком речь. Кузнец подыгрывает. В итоге появляется Эмери
- 29:00 Дзюба — друг семьи. Мама молилась за Артема, когда у него была безголевая серия
- 30:16 О бомбардирской гонке с Чаловым. Комплименты Феде
- 31:23 Сюжет из конюшни Азмуна. На одном из кадров вы можете увидеть около 300 лошадей одновременно
- 34:26 Азмун говорит, что хочет в топ-лигу. Кузнец предлагает «Труа» и «Генгам»
- 34:43 «Если я не выиграю Лигу чемпионов или Лигу Европы, то буду разочарован в своей жизни»
- 35:15 «Ты можешь играть за «Реал» и не выиграть трофей, а можешь взять с Томском Лигу Европы»
- 35:44 Выиграть чемпионскую футболку «Зенита» с автографом Азмуна очень просто. Нужно всего лишь сделать пару кликов…
Весь список тайм-кодов есть на ютубе, там же можно кликнуть и перейти на интересующий отрезок. Кроме того, внутри ролика — возможность выиграть чемпионскую футболку «Зенита» с автографом Азмуна. Ниже — не менее интересный текстовый материал с видеовставками, фотографиями, гифками и карточками.
Гомбеде-Кавус — родной город семьи Азмунов — находится в провинции Голестан. Регион расположен на границе с Туркменистаном, поэтому большая часть населения — этнические туркмены. Чтобы добраться туда из Тегерана, нужно долететь до столицы региона — Горгана (билет стоит около 1000 рублей) и оттуда ехать полтора часа на машине.
Открыть инфографикуГолестан — самый плодородный регион в Иране. Как рассказывает отец Сердара Халил по дороге из аэропорта, здесь выращивают все, кроме ананасов и бананов. Основные занятия местных — земледелие, ковроткачество и скотоводство. Почва — богатая, люди — бедные. Это видно по постройкам, которые тянутся вдоль дороги.
Открыть инфографикуКроме того, Голестан — столица иранского волейбола. Халил играл в национальной сборной, затем работал тренером и брал Сердара с собой на тренировки.
«Когда Сердару было 10 лет, он играл за сборную Ирана по волейболу. А также в 11, 12, 13 и 14 лет. Но я понял, что его потенциал в футболе гораздо выше. У меня много наград и достижений в волейболе, я выигрывал международные турниры за сборную, отдал этому спорту очень много лет, но он не дал достаточно возможностей для меня и моей семьи, поэтому мы не хотели, чтобы Сердар становился волейболистом».
— Вы попросили выбрать Сердара футбол вместо волейбола, потому что он давал больше перспектив и возможностей?
— Да, именно так.
Халил показывает первый дом семьи, в котором сейчас никто не живет, но продавать дом он не хочет. Говорит, он достался от отца, «жалко передавать в чужие руки». В будущем планирует открыть здесь музей имени сына. На улице, где пинал мяч Азмун, сейчас постоянно трутся дети. Они мечтают повторить путь Сердара. Один из тренеров в спортшколе Азмуна рассказал, что когда рос Сердар, в регионе было 1-2 школы, сейчас — 15-16.
Когда мы разговаривали с Халилом, мимо проезжал школьный учитель Сердара, который остановился, чтобы поздороваться и рассказать милую историю, как в 8 лет будущий бомбардир «Зенита» забил два гола в свои и чужие ворота в одном матче [и команда проиграла]. За сутки в Гомбеде-Кавусе сложилось ощущение, что у каждого здесь есть какая-то история, связанная с Азмуном.
От дома пару минут пешком до главной и единственной достопримечательности Гомбеде-Кавуса — башни, построенной в районе 1006 года. Недавно ее внесли в список наследия ЮНЕСКО.
Дальше едем на улицу, где Азмун открыл свой бизнес. В одном здании — обменник валюты, магазин сотовой связи и техники, а также турфирма. Все это принадлежит Сердару и управляется членами его семьи, многие из родственников работают здесь.
Их очень много — около 200, в ближайшем круге примерно 15-20 человек. Большинство из них были в доме, когда я приехал в гости. Приехал в Рамадан (нельзя есть и пить до заката), но стол в доме Азмунов забит едой. Это обязательный элемент гостеприимства, с таким уровнем приема гостей я еще не сталкивался. Все приготовлено на кухне мамой Сердара — Мариам. Съесть все нереально даже компании из 10 мужиков, но так принято по традиции: готовить сильно больше, чем нужно, когда приезжает гость.
На фото — не все. Рядом журнальный столик с фруктами, после обеда начнут приносить торты и национальные сладости в нереальном количестве.
Сердар проводит отпуск на конюшне. У него 10 своих лошадей, в том числе Серик — лучшая лошадь Ирана, которая еще ни разу не проигрывала на скачках. О ней недавно сняли фильм, его крутили по всему Ирану. Сердар приезжал на премьеры в некоторые города, продвигал картину. Нам не понять: фильм о лошади, но любовь к ним в крови у туркменов. Ниже — сюжет из фильма, где Азмун в конюшне. Атмосферно. Особенно «Порш» между загонами для лошадей.
Открыть видеоОтец говорит, что, если я буду записывать интервью о лошадях, то Сердар сможет говорить сутками. Отпуск очень короткий, поэтому Сердар проводит его целиком на родине. Каждый раз, когда он выезжает за границу, ему нужно получать разрешение в местном военкомате. В Иране очень строго с армией, сейчас у него отсрочка благодаря университету. Каждый должен отслужить два года, и Сердару в любом случае придется это сделать. Понятно, что прерывать карьеру он не будет, но по окончании — обязательно. «Таков закон, мы не можем его изменить. Мы должны уважать его», — говорит агент Азмуна Мехди Хагитали, который, помимо агентской деятельности, преподает экономику и менеджмент в Тегеранском университете.
Хагитали также ведет дела Саида Изатоллахи (сейчас в «Рединге»), Реза Шекари («Рубин) и до недавнего времени вел дела Милана Мохамади («Ахмат). Мехди — единственный в ближайшем круге, кто говорит на английском, через него идет вся коммуникация. Чуть позже подъедет Азмун, и англоязычных станет на одного больше. На удивление, у Сердара прекрасный английский, на котором, в отличие от русского, он не стесняется говорить. А еще — крутое чувство юмора. Предлагает мне присмотреться к иранским невестам и постоянно угорает над отцом. Это дико забавно и мило.
Все интервью мы записали на английском. Рядом сидели родственники: почти ничего не понимали из разговора, но не скучали, так как в гостиной стоит большой телевизор. В прямом эфире Иран рубился с Италией в первом туре волейбольной Лиги наций. Этот матч смотрели почти все в Голестане, особая радость — выход на замену местного игрока. Когда он оказался на площадке, интервью пришлось ненадолго прервать.
Так как это одно из немногих интервью, которое Азмун дал без переводчика, и точно первое — русскому журналисту в Гомбеде-Кавусе, вышел искренний и живой разговор.
— Очень возможно, что ты первый русский в Гомбеде-Кавусе. Раньше не встречал их здесь. Но я надеюсь, что русские начнут ездить сюда. Ладно, не в Гомбад (так местные называют Гомбеде-Кавус. — «Матч ТВ»), но в Иран. У нас есть очень много прекрасных городов — Тегеран, Исфахан, Шираз, и в Иране живут великолепные люди. Я надеюсь, что русским здесь понравится.
— Я в Голестане всего несколько часов. Не могу сказать, что чувствую себя некомфортно, но очень непривычно. Ты можешь описать свои чувства, когда впервые проделал обратный путь: из Гомбеде-Кавуса в Россию?
— Мне было 17 лет, это было очень сложно: совсем молодой, приехал без семьи. После первой недели чувствовал себя мертвецом. Но затем начал понимать людей и культуру, которая отличается во всех странах. Мне было очень сложно понять, как я должен разговаривать, налаживать контакт с людьми, но примерно через месяц уже чувствовал себя как в Иране.
— Ты стеснялся общаться?
— Не то что стеснялся, просто не знал язык. Русский был невероятно сложным для меня, слишком сложным. Меня спасал друг и переводчик Бако — он делал все для меня. Сейчас я могу говорить на русском, иногда даже прикалываюсь над ним: «Все, [Бако] мне больше не нужен переводчик, можешь ехать [домой] в Таджикистан».
— Я слышал от тебя совсем немного слов — вспоминается «колхоз» в чемпионской раздевалке «Зенита».
Открыть видеоНа видео Азмун в иранском поле называет своих футбольных корешей колхозниками. Иванович — сербский, Байрамян — армянский. Дзюба и Ракицкий — просто колхоз. Кажется, это идеальная постирония.
— Сейчас нет проблем. Я знаю все матерные слова. Когда я был в «Ростове», Калачев научил меня всему русскому мату. Он самый плохой парень на поле. Он и Гацкан. Но за полем они лучшие. Я попросил Калачева научить меня матерным словам, чтобы я мог ответить, если кто-то будет меня материть. Сейчас все в порядке. Понимаю, 80-90 процентов русской речи.
— Люди в России хорошо знают, как ты развивался в России: «Рубин» — «Ростов» — «Рубин» — «Зенит». Но почти никто не знает, как ты начинал играть в футбол здесь.
— Я начал играть в моем родном городе [Гомбеде-Кавусе], когда мне было 9 лет… [что-то уточняет у отца]. Нет, впервые я начал играть в раннем детстве в Туркменистане. Отсюда до него два-три часа на машине. Мы были там на каникулах, и я попробовал. Мне было всего 8 лет, просто попробовал попинать мяч. До этого играл только в волейбол.
Я попинал мяч, отец сказал, что у меня неплохо получается и бла-бла-бла, он бы хотел, чтобы я попробовал. Потом уже пошел в первую школу «Огаб». Поля были ужасные, они везде такие в Иране — очень тяжелые и почти без травы. В каждом интервью мы говорим, что нам нужны нормальные поля. Карлуш Кейруш сражался с федерацией, чтобы больше строилось хороших полей, но… Я не знаю. Надеюсь, все будет хорошо.
— После «Огаба» ты занимался в «Шамушахе». Это в Горгане, в 1,5 часах отсюда. Как ты добирался туда?
— Как правило, я сбегал с последнего урока в школе со своим другом, чтобы успеть на тренировку. Мы брали такси и ехали в Горган, потому что «Шамушак» был лучшей академией во всем Иране. Не только в Голестане.
— Когда тебе было 13 лет, ты бросил футбол ради волейбола. Давай подробно об этом.
— В 12 лет меня вызывали в сборную Ирана по футболу, но затем меня списали. Не включили в список и сказали: «Финиш». Я спросил: «Как так? Ведь я забиваю очень много голов». Но меня не взяли в команду.
— Разве важно в 13 лет играть в сборной? Ты же мог спокойно продолжать заниматься в своей команде и без сборной?
— Не знаю, что мне нужно ответить на этот вопрос, но они могли включить меня в список. Не знаю, почему они так сделали. Я уверен, что был очень хорош в то время, правда. Возможно, я не нравился тренеру или у него были проблемы с моим отцом, не знаю. В общем, я решил, что больше не хочу играть в футбол, буду играть в волейбол.
Мы часто играли в него во дворе на деньги. Делали ставки — по 5-10 долларов, но это было большой мотивацией. Так я играл в волейбол каждый день и достиг хорошего уровня. Возможно, играл даже лучше, чем футбол. Бросив футбол, я пошел в местную команду, мы стали чемпионами Голестана. После этого тренер сборной Ирана по волейболу сказал, что хочет видеть меня. Лагерь сборной базировался в городе Урумия, это безумно далеко, где-то 12-13 часов на автобусе отсюда, но я был готов ехать.
— И как получилось, что ты все-таки вернулся в футбол?
— За день до отъезда я играл в волейбол во дворе — как обычно. Ко мне подъехал тренер на мотоцикле и завел разговор. В итоге позвал на игру за футбольную команду. Отвечаю ему: «Нет, никак, завтра уезжаю в сборную по волейболу, это невозможно». Он: «Сыграй за нас, а потом езжай и занимайся своим волейболом». Так и решили.
Сыграл против команды из соседнего города, забил 11 голов. Моя сестра сказала мне: «Слушай, давай лучше в футбол». Ответил ей: «Мне больше не нравится футбол. Если вернусь и меня снова не вызовут в сборную, то я не переживу этого». В итоге тренер убедил меня, и я отказался от поездки в сборную Ирана, вернулся в футбол.
— Получается, тот тренер на мотоцикле изменил твою жизнь?
— Да, именно так. Каждый раз, когда я вижу его, я говорю «огромное спасибо». Каждый раз.
— Это правда, что многие здесь молятся за тебя?
— Не только здесь, но во всем Иране. У меня очень хорошие отношения с людьми, правда. Я знаю, что они любят футбол, и мне всегда хочется делать их счастливыми. Я обожаю их, честно, лишь однажды они говорили плохо обо мне, но после этого момента все в порядке.
— Ты о ситуации после ЧМ? Расскажешь?
— Сложная ситуация, но я попробую объяснить. У меня, точнее у моего отца, были проблемы с главным тренером «Персеполиса» Бранко [Ивановичем]. Он сказал: «Почему Азмун играет за сборную?» Мой отец ответил ему: «Зачем вы говорите о моем сыне? У вас есть своя команда. Мой сын — легионер. Зачем?» Тогда я уже был в пятерке лучших бомбардиров в истории сборной, мне 24 года, мне хотелось получать поддержку, но они говорили неприятные вещи, критиковали меня.
Ни один отец не хочет, чтобы о его сыне говорили плохо. Неважно, кто он — футболист, президент, кто угодно. Я понимаю, что если буду играть плохо, перестану забивать, то меня [словесно] убьют, и не беспокоюсь о плохих словах в свой адрес. Я беспокоюсь о своей семье, здоровье мамы и отца. Но. Еще раз хочу сказать, что сейчас все прекрасно. И фанаты поняли, что тогда произошло. У меня отличные отношения с игроками «Персеполиса», болельщиками. Все супер.
— Ты можешь назвать себя эмоциональным человеком?
— Когда я был молодым, и моя команда проигрывала, это не было важно для меня. Все равно.
— Ты думал только о собственной игре.
— Да. Я проиграл? Ладно, но я ведь играл хорошо. Но когда я начал работать с Курбаном [Бердыевым], когда увидел больших игроков вроде Гекдениза, Рондона, Еременко, Рыжикова и других сильных футболистов, то понял, что ошибался. Когда мы проигрывали, казалось, что они лишаются жизни. Я понял, что должен сражаться прежде всего за то, чтобы команда не проигрывала. Сейчас я вообще не могу проигрывать. Если команда проигрывает, то я чувствую себя мертвецом.
Был очень неприятный момент после ухода из «Ростова». Мы не проигрывали на своем поле около двух лет. Я перешел в «Рубин», мы проводили игру против «Краснодара» и проиграли 1:2. И я видел некоторых игроков «Рубина» в раздевалке… Они смеялись, им было наплевать. Это были не молодые парни, но вели себя, как я в 17 лет.
— И что ты сделал?
— Помню, я был в бассейне, очень переживал. Мы были вдвоем с моим переводчиком. Говорю ему: «Какого *** [черта]? Они смеются после поражения в важной игре!» Да, «Краснодар» очень сильная команда, но я не хочу им проигрывать. Пришел Рыжиков. Задал ему вопрос: «Почему они веселятся?» Рыжиков рассказал мне историю про Оливера Кана. Кан говорил: «Если я проиграл игру, то я забываю обо всем и думаю только о следующей игре». Окей, вам плевать, но не показывайте этого публично. Вот что было самым неприятным.
— Так было в «Рубине» после каждой проигранной игры?
— Нет, все постепенно менялось с приходом Курбана. До этого было много денег, сейчас нет ничего. Она платили слишком много игрокам… Я не президент, но я находился в команде, видел ситуацию. Если тебе платят большую зарплату, то ты должен играть как футболист с большой зарплатой. Если мне платят условно миллион-два-три долларов или евро, то я должен соответствовать. А если я получаю эти деньги и постоянно играю так [плохо], то за что я их получаю?
— Когда ты не реализуешь момент, то очень эмоционально ведешь себя на поле.
— Дааа, потому что это мой хлеб. Если я забиваю, то ем его не зря. Если нет, то подвожу всю команду, болельщиков. Это ужасно, потом очень долго ругаешь себя за то, что не отнесся к эпизоду с должной концентрацией. Думаю, это не только я, а 90 процентов футболистов.
История Азмуна о Бердыеве: После игры с «Фенербахче», в которой я оформил дубль, Бердыев позвонил мне и сказал: «Поздравляю, ты хорошо поработал» и еще что-то вроде такого. А потом такой: «Как ты мог не забить третий гол?» Я спрашиваю в ответ: «Какой именно?» Он: «Ну, головой, во второй раз». Я: «Курбан, пожалуйста! Спасибо за поздравления, но ты в «Рубине», а я в «Зените».
— Как бы ты описал Сердара Азмуна в одном предложении?
— Я очень добрый.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне не хочется проблем ни с кем. Я могу сказать, что я не bad boy.
— Когда мы ехали с твоим отцом…
— Мой отец — большой bad boy. Настоящий bad boy.
— Твой отец рассказал мне, что ты не поддаешься 10-летнему племяннику, когда вы играете вместе. Не хочешь проигрывать ему. Ты серьезно?
— Конечно, серьезно, объясню почему. Я хочу, чтобы он выкладывался полностью. Если он будет легко забивать, легко побеждать, то ничему не научится. Когда мне было 12 лет, я играл в приставку с моим двоюродным братом Микаэлем. Сейчас он мертв, погиб в автокатастрофе в очень молодом возрасте. Так вот, он все время уничтожал меня в приставку. Я просил дать шанс, а он объяснил, что я должен сражаться и победить в честной борьбе. И я все время думал, как же мне его победить. Сейчас я учу тому же самому Илью.
— Твой английский прекрасен. Ты учил его в школе?
— Нет, я просто учил его в Казани, общаясь с Еременко, Натхо. Просто разговаривал, разговаривал.
— Сколько языков ты знаешь?
— Туркменский, фарси, турецкий, английский и русский.
— Татарский?
— Понимаю, но совсем немножко. Но мой отец знает все языки — китайский, японский, правда, только на руках.
— Какие у вас отношения с отцом?
— Он мне как друг. Он лучший.
— Ты часто шутишь над ним.
— Да, всегда. Но если серьезно, то он постоянно мне помогает.
— Он сыграл важную роль в твоем воспитании?
— Конечно. Он всегда учил меня находить путь к победе, но когда я не забиваю, он становится худшим человеком в мире для меня. Он никогда не говорит, что я лучший, но в жизни он лучший человек в мире для меня.
— У тебя татуировка на английском. Почему?
— Возможно, когда я буду играть в большой европейской команде…
— Ты серьезно? Планировал будущее, когда делал?
— Да, да, конечно.
— Одна из татуировок: «Love me for who I am» (люби меня за то, кто я). Что это значит?
— Я ассоциирую это не только с собой, а вообще по отношению ко всем людям: не думай обо мне как о футболисте, думай обо мне как о человеке. Если ты хочешь быть рядом со мной, то не думай о моей карьере, игре, славе, деньгах и прочем, думай о моем сердце, о том, какой я на самом деле.
— За какими европейскими командами ты следишь?
— Мне нравится футбол, я смотрю много матчей. Не могу сказать, что слежу за отдельной командой, но смотрю все большие матчи в Испании, Германии, Англии.
— Есть ли лига, которая нравится тебе больше других?
— Я люблю Германию.
— Почему?
— Потому что они играют в настоящий футбол. Они играют в футбол.
— Ты можешь рассказать историю этой фотографии? Мне кажется, это очень забавно.
— Хаха, это олимпийку привез мой отец. Фото сделано в Гомбаде, а я тогда играл за «Ростов». Ему понравилась куртка, и он купил ее, чтобы я сбрасывал вес. Она отлично подходила для этого, хаха. На самом деле, ЦСКА — прекрасная команда, но сейчас я игрок «Зенита».
— Тогда писали, что ты перешел в ЦСКА.
— Хаха, нет, просто куртка была очень хорошего качества.
— Я уверен, что Дзюба…
— Кто это?
— Не знаю.
— И я не знаю.
— Может, игрочишка?
(Смеемся)
— Я уверен, что он часто шутит над тобой, как и над всеми. Как он это делает и как ты реагируешь?
— Он очень хороший парень. Когда я был в «Ростове», он сблизился с моей семьей.
— Серьезно?
— Да, он общался с моими родителями. В этом сезоне, когда у него был сложный период, он не забивал 1200 минут… У меня была такая же проблема в «Ростове». Это очень тяжелая ситуация для игрока. Он хочет показать себя, но моменты уходят. Моя мама молилась за него, за то, чтобы он забил. Она просила меня помочь ему забить гол. Я смотрел на нее: «Мам?» Конечно, я хотел, чтобы он забил гол, я понимал, что это большая проблема для него. Говорил маме, что все будет в порядке, не сомневался в Артеме. Он отличный футболист и принес огромную пользу «Зениту» в этом сезоне. Он постоянно участвовал в голевых атаках, в том числе с моим участием.
— То есть вас можно назвать близкими друзьями?
— Вообще я в хороших отношениях со всеми игроками, но Дзюбу и Нобоа я знаю очень давно по «Ростову» и «Рубину». У нас очень хорошая связь с ним. Он прекрасный человек, хороший отец. Надеюсь, его дети, которые тоже играют в футбол, помогут ему: «Эй, папа, давай завершай карьеру».
— Что стало самым впечатляющим для тебя в «Зените» за эти полгода?
— Я перешел в «Зенит», чтобы стать чемпионом. Я играл давно в чемпионате, но у меня не было трофея. Мы выигрывали, выигрывали, и мечта становилась все ближе. Я говорил с Семаком перед последними тремя играми [когда «Зенит» уже стал чемпионом], моя энергия закончилась. У меня не было отдыха полтора года, перебор. На финише было сложно, но я все время держал в голове свою мечту: хочу трофей, хочу быть лучшим игроком.
— И забить больше, чем Чалов.
— Конечно, он тоже хотел быть лучшим. Это нормально, он большой талант и провел сильный сезон за ЦСКА. Видно, что он много работал на тренировках, а это залог голов.
— В общем, когда ты выиграл титул, то выдохнул.
— Да, да, я понимал, что могу расслабиться. Сейчас я ничего не хочу. Я не хочу играть в футбол. Я хочу просто ездить на лошади и есть чекдирму.
Азмун — о туркменской чекдирме: «Это любимое блюдо Бердыева. Если ты не ешь его, то не играешь в его командах. Сидишь на скамейке».
— «Зенит» праздновал титул очень масштабно: в самолете, после ЦСКА, парад по Неве и каналам. Что было круче всего для тебя?
— Самолет. Это было так, что мы могли разбиться. Это было сумасшествие. У нас есть три сумасшедших игрока.
— Кто?
— Могу назвать или нет… Ладно, я. Ригони — надо было видеть, как он орал и прыгал, — и Крис Нобоа. Я знаю, что за тот перелет он потерял три килограмма, прыгая в самолете и бегая по нему. 3 килограмма за один полет после травмы — это очень хороший показатель.
— Какие у тебя планы на будущее? Я понимаю, что ты хочешь в топ-лигу, но какую из них ты бы хотел?
— Топ-лига — да. Любая. Где угодно.
— «Труа», «Генгам» — подойдет?
— Нет, нет, конечно, мне бы хотелось в хорошую команду. В моих мечтах эта команда должна играть в Лиге чемпионов. Если нет, то в Лиге Европы. Если я не выиграю один из этих турниров, то я буду разочарован в своей жизни.
— В смысле? Если ты не выиграешь Лигу чемпионов или Лигу Европы, ты будешь считать, что у тебя была плохая карьера?
— Да, я буду разочарован. Сейчас у меня нет хорошей карьеры, я выиграл всего один трофей.
— Это очень серьезная цель — выиграть ЛЧ или ЛЕ.
— Я думаю, что мы можем это сделать. Мы — имею в виду любого футболиста, который верит, что может. Чалов может, он большой талант.
— И тебе неважно, с какой командой это делать?
— Неважно. Главное — выиграть. Ты можешь играть за «Реал», но не выиграть трофеев, а можешь взять с Томском Лигу Европы… Ладно, если бы такое произошло, то я бы завершил карьеру.
Игру «Лиона» с «Зенитом» в первом туре группового этапа ЛЧ в прямом эфире покажет «Матч ТВ». Начало — 19:50 (МСК)
Открыть видеоДругие большие тексты Кузнеца
- РФС официально разрешил не платить детским тренерам. Деньги нужно выбивать через Швейцарию
- «Здесь грабят, торгуют наркотиками и даже убивают». Репортаж из гетто, где выросла надежда Франции
- «Видимо, в России это не нужно». Отработать 20 лет в милиции, стать тренером и уехать в Китай
- Провел отпуск в Саудовской Аравии, женился по законам ислама, любимый город — Грозный. «Спартак» вернул воспитанника
- Он уже 35 лет в футболе! «Матч ТВ» поговорил с самым возрастным действующим русским игроком
- Возня у кормушки. Почему банкротство клубов так актуально в России
- Бросить футбол, работать в палатке и охранником, поиграть против Витселя и Феллайни. Мы записали топовую историю русского украинца в Бельгии
- Топ-клубы изменили отношение к воспитанникам. Теперь на них можно зарабатывать сотни миллионов (даже не выпуская)
- Платили 150 тысяч, капитан бросил работу в Наркоконтроле, а теперь — попали в ЛЧ. Как в Краснодаре создавали русский топ-клуб
- «В России очень своеобразный футбол». Русский эмигрант, по программе которого учатся Недвед и Ван дер Сар
- «Когда говорят о бесплатности, говорят о халяве». Половина тренеров в России работает без лицензии
«Я не могу молчать». Куда пропадают выпускники футбольных школ
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
