Моцарт: «Завистники называют меня самогонщиком»

Увлечение у 39-летнего недавнего футболиста, как выяснилось, не совсем обычное для спортсмена, зато вполне подходящее для новогоднего разговора. Он большой специалист по… кашасе.

— Вряд ли ошибусь, если предположу, что вы увлечены музыкой. Все-таки фамилия обязывает. Верно? 

— Не совсем. Я увлекаюсь музыкой не больше и не меньше, чем любой другой бразилец. Слушаю то, что мне по вкусу, в машине, люблю традиционные народные мелодии, с удовольствием пританцовываю под самбу на вечеринках. Но меломаном назвать себя не могу.

Вот мой дед — тот действительно был фанатом музыки! Играл на разных инструментах, сочинял сам. В итоге он и настоял на том, чтобы моему отцу при рождении добавили имя, образованное из фамилии великого австрийского композитора. Вот потому меня и зовут Моцарт Сантос Батиста Жуниор.

— Хорошо, если не музыка, что вам интересно в жизни — помимо футбола, разумеется?

— По правде сказать, тренерская работа занимает столько времени, что свободное остается только на семью и сон. (Смеется.) Ведь я в последнее время руковожу сразу двумя командами «Коритибы» — юниорской, где собраны ребята до 20 лет, и молодежной, до 23-х. Так что уезжаю на работу с утра, а возвращаюсь только вечером. Вот и сейчас готовлюсь с молодежкой к турниру в Сан-Паулу.

«Моему бизнесу уже полтора десятка лет»

— Из бразильской прессы узнал, что у вас есть совсем не типичный для футболиста бизнес: вы с женой владеете заводиком по производству кашасы - очень популярного в Бразилии крепкого алкогольного напитка, получаемого путем дистилляции экстракта сахарного тростника. Это правда?

— Да, мы занимаемся этим с 2004 года, и дело приносит неплохой доход. Лично мне это занятие очень нравится, поэтому можете считать производство кашасы моим увлечением.

— Расскажите, пожалуйста, с чего и как все началось.

— У моей жены Изабеллы есть участок земли в местечке Морретес, примерно в 70 километрах от Куритибы, столицы штата Парана, где мы живем. Он достался ей по наследству. Земля пустовала, вот мы и решили использовать ее с выгодой. И вместе с двумя компаньонами построили на ней свой заводик. Я стал одним из его акционеров.

Что греха таить, у меня, как и у любого успешного футболиста, были свободные деньги, ведь к тому времени я уже несколько лет играл в Италии, в «Реджине», накопил кое-что. Вот и решил вложиться.

— То есть вы открыли свое дело, еще будучи действующим футболистом?

— Да, и между прочим, за несколько месяцев до переезда в Россию, в «Спартак».

— А вас не смущало, что этот бизнес, мягко говоря, идет в противоречие с вашей профессиональной деятельностью?

— Понимаю, о чем вы. В Бразилии действительно возможны конфликтные ситуации на этой почве. Но спешу заверить вас: в Италии и во Франции, где я к тому времени успел поиграть, к теме футбола и алкогольных напитков относятся намного спокойнее — лояльнее, что ли.

С женой Изабеллой, дочерью Мануэлой и сыном Лукой в Диснейленде. / Фото: © Из личного архива Моцарта

«Надо же знать, что за продукт у нас на выходе»

— Правильно ли я понимаю, что непосредственно управлением своим предприятием вы не занимаетесь и бываете там от случая к случаю?

— Так и есть: во все детали производства и сбыта я не вникаю. Для этого там есть наемный персонал, в том числе менеджеры. Но, когда появляется свободное время, мы с Изабеллой наведываемся в Морретес, заглядываем на завод, а заодно навещаем родственников по ее линии, которые живут в тех краях.

Кстати, мои тесть с тещей в свое время тоже занимались производством кашасы, так что можно сказать, что это у нас семейное дело.

— Сами-то пробу снимаете?

— А как же! Надо же знать, что за продукт мы имеем на выходе! Но, если честно, я не большой любитель крепких напитков — мне больше по душе пиво. Баночка пенного в жару — то, что надо!

— Не могу с вами не согласиться: бывал в Бразилии более десятка раз и могу подтвердить, что у пива нет конкурентов ни на пляжах, ни в барах, ни в ресторанах. Но отъезжаешь в провинцию, где народ живет не так широко, как в Рио и Сан-Паулу, и все чаще в цене кашаса. Ваша рассчитана на массового потребителя?

— В основном — да. Не забывайте, что Парана — это юг Бразилии и что тут в июне–июле температура иногда опускается до нуля, а по ночам и ниже. В такие дни немало желающих согреться кашасой.

Но мы производим и премиальные сорта. Большой популярностью пользуется, например, Porto Morretes, которая как минимум три года выдерживается в специальных дубовых бочках. Такую лучше всего употреблять в чистом виде. Между прочим, в 2016 году ее признали лучшей кашасой Бразилии, чем мы с женой очень гордимся.

В то же время в ассортименте у нас есть и другие виды, предназначенные главным образом для коктейлей, в том числе для нашей знаменитой кайпириньи.

— С лаймом, тростниковым сахаром и льдом?

— Да-да. Это, пожалуй, одна из визитных карточек Бразилии.

400 тысяч литров в год

— Насколько прибыльное это дело — гнать кашасу?

— Мы с Изабеллой не жалуемся! Доход у нас стабильный, хотя расходы и налоги тоже не маленькие. Предприятие вышло на качественно новый уровень, когда часть продукции пошла на экспорт, в частности в США. Валютные поступления — это уже серьезный бизнес.

Некоторые из друзей до сих пор в шутку называют меня самогонщиком, но я-то вижу, что кто-то мне завидует, потому что правильно вложил деньги и раскрутился.

— Сопоставимы ли доходы от вашего бизнеса с зарплатами профессионального футболиста или тренера?

— Когда играл за «Спартак», получал больше. Но мы тогда только начинали свое дело. Теперь все наоборот — доходы от продажи кашасы превышают жалованье тренера. Но я все равно работаю с удовольствием, потому что не представляю своей жизни без футбола.

— А вы имеете представление, сколько примерно бутылок спиртного производит в день ваше предприятие?

— Около тысячи. Наша производительность — 400 тысяч литров кашасы в год.

— Ничего себе заводик!

— Что же тут удивительного?! Чего-чего, а сахарного тростника у нас в стране хватает. Остается договориться с поставщиками сырья и правильно организовать производство.

— О том, чтобы наладить экспорт в Россию, никогда не задумывались?

— Задумывался. Даже справки наводил, но мне сказали, что у вас в стране рынок крепких алкогольных напитков и так насыщен. Не знаю, может быть, когда-нибудь мне удастся совершить прорыв в этом направлении.

2007 год. В борьбе с Дмитрием Лоськовым («Локомотив»). Фото: © Getty Images

«Название «Моцарт» уже запатентовано»

— В вашем ассортименте случайно нет кашасы «Моцарт»?

— Нет, это название уже запатентовано — есть такой всемирно известный австрийский ликер. Да и мне самому такая реклама не нужна.

Кстати, я всякий раз, когда участвую в акциях, связанных с продвижением своей продукции, не устаю повторять: «Ребята, пить надо исключительно в меру, нужно уметь оценить, почувствовать вкус напитка, будь то вино, виски или кашаса. А для этого порой и рюмки достаточно».

— Скажите честно: русскую водку в бытность игроком «Спартака» пробовали?

— Было дело! Но только по выходным, совсем в небольших дозах и в хорошей компании.

— Другими словами, в компании одноклубников?

— Пусть это останется нашей тайной. (Смеется.) А вот команда у нас была действительно классная, дружная — Титов, Калиниченко, Павлюченко, Быстров… Жаль, контакт со всеми уже потерял.

— Ну, а из любимого блюда русской кухни секрета не будете делать?

— Мне больше всего нравился борщ. Густой, наваристый, со сметаной и пампушками. Это было объедение! У нас в Бразилии редко едят горячие супы, но именно борщ мне почему-то особенно пришелся по вкусу.

— Где вы отметили прошедшие католическое Рождество и Новый год?

— Как обычно, дома, в кругу семьи. Дети растут — дочери Мануэле уже почти 17, сыну Луке — десять. Первого января к нам в гости приезжал мой отец, хорошо с ним посидели, поболтали.

— Прекрасно! И под занавес, коль разговор у нас получился новогодним, что бы вы пожелали читателям Sportbox.ru в наступившем 2019 году?

— Здоровья, счастья и процветания! Не забудьте, кстати, сбросить мне ссылочку на публикацию этого интервью. Буду им гордиться — а то меня в России, наверное, уже забыли…

РАНЕЕ В ЭТОЙ РУБРИКЕ

Александр Тарханов: «Я без бани не могу»

Гаджи Гаджиев: «Шахматные фигуры начал передвигать года в три»