Мария Шарапова. Победа над собой

Мария Шарапова после победы над Симоной Халеп рассказала, что для нее это был самый сложный финал на «Шлемах». Весь турнир она преодолевала в первую очередь себя.

Этот матч стал противостоянием двух историй. В чем-то схожих, в чем-то принципиально различных. Мария Шарапова — русское воплощение американской мечты. Десять лет на полуказарменном положении в теннисной академии Ника Боллетьери (отец, напомним, бросил в России все и увез Машу в США, когда ей было семь), неожиданный успех на взрослом турнире «Большого Шлема» в 17, первые рекламные контракты. Съемки в журналах, конфеты под собственной торговой маркой — и при этом ничего, что дало бы повод утверждать, будто Шарапова решила махнуть рукой на карьеру. Четыре победы на турнирах «Большого Шлема» за спиной и всего лишь одна непроходимая соперница. Да и то условно непроходимая — не Маша, что ли, а какая-то другая 17-летняя девочка десять лет назад обыграла Серену на Уимблдоне? Ну и, конечно, русые волосы, заразительный смех. Молодые люди, но в них Мария, как девушка умная и рассудительная, толк знает. Странички в Facebook* и Twitter с сотнями тысяч читателей. В общем, глянцевая обложка, за которой скрывается главное — спартанские тренировки.

Другая история. Девочка из румынской провинции. Отец — не таксист и не садовник, а директор молочного комбината. В 16 лет выиграла турнир «Большого Шлема» среди юниоров. С выступающими вперед верхними зубами. С ужасным английским. Некрасивая. Даже от того единственного (точнее, тех двух единственных), по чему и только по чему ее до сих пор примечает не слишком разбирающаяся в теннисе мужская часть публики, в 18 лет хладнокровно избавилась. Для девочки из румынской провинции роскошная грудь могла бы стать частью образа. Но не на обложке Sports Illustrated, а в лучшем случае в каком-нибудь бухарестском журнале про местных знаменитостей. И тем более не на корте. Красота — не главное. Не она требует жертв, а, напротив, ее можно принести в жертву. Но успех, ради которого эта жертва была принесена, долго не шел. Три сезона, с 2010 по 2012-й, — череда ранних вылетов на «Шлемах» и унизительных поездок по челленджерам для пополнения скудной копилки очков. Казалось бы, почти неминуемое пополнение растянувшегося на несколько страниц A4 списка славных ребят — тех, кто отметился победами на юниорских «Шлемах», а потом не то что сгорел, но даже и не загорелся. И вдруг, уже в 21–22 года, — неожиданный взлет с 57-й на четвертую строчку рейтинга. Кто-то до сих пор думает, что это результат той самой операции, но на самом деле — труда и только труда.

И две эти истории неожиданно выдали один из лучших финалов на женских «Шлемах» за последние годы. Дело не в трех сетах как таковых. Когда мы в последний раз в финале видели равную борьбу на протяжении трех часов? Конечно, у обеих теннисисток случались спады. Самый длинный произошел у Халеп в первом сете, когда она, поведя 2:0, проиграла пять сетов подряд. Но даже тогда она не опустила рук. Если Саманты Стосур, Гарбин Мугурусы и Эжени Бушар хватило только на один сет против Шараповой, то теперь вплоть до конца решающей партии Маша боролась не только с собственными ошибками (увы, на протяжении всего турнира у нее их было очень много), но и с соперницей.

Каких усилий над собой стоило Маше при счете 4:4 в третьем сете, когда, казалось, не оставалось никаких резервов, взять два гейма подряд под ноль и поставить-таки точку в матче? Халеп будет еще долго проклинать судью Кадера Нуни, пока ей наконец не покажут видео с Hawk-eye, который на «Ролан Гаррос», напомним, не используется. Дело в том, что мяч после удара Шараповой буквально на несколько сантиметров коснулся линии, а Симоне казалось, что он ушел в аут. И разъяснения рефери с трудом подействовали. Именно после этого Халеп наконец расклеилась, но это не отменяет того, что рывок Маши именно в двух последних геймах был совершенно титаническим. В предыдущие три часа она наделала 52 невынужденные и 12 двойных ошибок, проиграла Халеп тай-брейк, — но в решающий момент вдруг обнаружила в себе какой-то совсем глубинный сгусток энергии.

Маша упала на колени и закрыла лицо руками. Несколько минут спустя она побежит на трибуну обниматься со своей командой и Свеном Гренефельдом — в отличие от Томаса Хогстедта, ему ждать первого титула подопечной на «Шлеме» под собственным руководством пришлось всего-то полгода. Когда к Шараповой наконец-то подойдет ведущий и спросит, что чувствует теннисистка, она ответит, что это был ее самый сложный финал «Шлема». Через десять минут она будет прижимать к себе кубок так, как прижимала Эжени Бушар подаренного болельщиками плюшевого медведя.

А что же с историями? С Халеп все просто. Она уже третья ракетка мира, но перед тем, как выиграть свой первый «Шлем», румынке нужно будет еще потрудиться. И пусть весь мир будет думать, что ту победу Симона одержит благодаря операции…

А когда год назад Маша Шарапова проиграла в финале «Ролан Гаррос» Серене Уильямс, казалось, будто ее история американской мечты так и будет постоянно наталкиваться на глыбу не знающей старения соперницы, обыграть которую практически невозможно. Но теперь вряд ли кто-то посмеет назвать победу россиянки неполноценной из-за того, что на своем турнирном пути она не выиграла у Серены (увы, такую мысль рано или поздно кто-то всегда высказывает). Победа над собой, над внутренними обстоятельствами — вот что более ценно. И с этим приходится сталкиваться всем, кто движется к американской мечте или, как думает весь мир, уже до нее добрался.

* Соцсеть, признанная в России экстремистской