Побеждая всё. История третья. Ирина Скворцова

О том, что профессиональный спорт — занятие, связанное с риском для здоровья, знают, наверное, все. Но не каждый в курсе того, как настоящие спортсмены умеют справляться с обрушившимися на них трудностями. Вопреки страшным диагнозам, прогнозам врачей и неверию окружающих. Мы решили рассказать истории трех российских спортсменок — фристайлистки Марии Комиссаровой, сноубордистки Алены Алехиной и бобслеистки Ирины Скворцовой. Как девушки начинали новую жизнь после тяжелых повреждений, вставали на ноги, удивляли докторов, кто был рядом и помогал им, о чем бывшие спортсменки до сих пор жалеют, и что хотят сказать окружающим — в материалах Sportbox.ru.

История третья. Сила внутри

В ноябре 2009 года в немецком Кенигзее во время официальной тренировки перед стартом второго этапа Кубка мира из-за ошибки судьи на трассе столкнулись два боба. Экипаж Евгения Пашкова и Андрея Матюшко врезался в перевернувшийся болид Надежды Филиной и Ирины Скворцовой. Основной удар пришелся на 21-летнюю Скворцову. Спортсменку с тяжелыми травмами срочно перевезли в одну из немецких клиник. Полтора месяца Ирина находилась в состоянии искусственной комы. Врачи боролись за жизнь девушки, потом за то, чтобы сохранить ей правую ногу, которая больше всего пострадала в этой аварии.

- Авария произошла в конце ноября, а до апреля меня не покидала уверенность в том, что я вернусь в спорт, — призналась Ирина. — В голове все было распланировано: два года на восстановление, и еще два — чтобы успеть подготовиться к Олимпийским играм в Сочи. Я очень хотела быстрее поправиться и начать тренироваться. Возможно, это и помогло встать на ноги. Скажи мне тогда врачи, что с бобслеем покончено, это бы меня убило, наверное.

- Ваши близкие знали о том, что вы не вернетесь в спорт?

- Врачи общались с моими родителями и с психологами. И те, и другие были в курсе всех диагнозов, они знали, что я, скорее всего, вообще не буду ходить — не то что заниматься бобслеем. Но мне говорили далеко не все. И только когда я сама поняла, что моя карьера закончена, стала все расспрашивать у врачей. И тогда они со мной стали разговаривать по-другому.

Фото: из личного архива спортсменки

- Сначала врачи не верили, что вы вообще будете ходить.

- Дрктор Махенс, который лечил меня в Германии, уже после того, как все более-менее наладилось, признался, что был всего один процент из ста на то, чтобы сохранить мне жизнь и спасти ногу. По-моему, врачи до сих пор в шоке. Я приезжаю в клинику, рассказываю, как себя чувствую, а они удивляются — мол, как же так, у Скворцовой продолжается регенерация нервов, такого вообще быть не может! После аварии у меня началась гангрена, больше половины мышц правой ноги пришлось вырезать. Говорили, что передвигаться я смогу только на коляске. Но каким-то чудом у меня начали «прорастать» нервы. Сначала я почувствовала бедро, потом ногу ниже. И вот тогда появилась надежда на то, что я снова пойду.

Сейчас Ирина передвигается самостоятельно с помощью костылей, а иногда и без них. А некоторое время назад научилась водить машину и получила права.

Кто был рядом

За последние четыре года бывшая спортсменка перенесла более пятидесяти операций. Все это время ее поддерживали родители, брат и близкие друзья.

- После аварии в мою жизнь вернулся отец. После того, как родители развелись, лет десять мы с отцом вообще не виделись. Но когда он узнал о том, что со мной произошло, то приехал в клинику, где я лежала. Потом навещал несколько раз. Сейчас мы продолжаем общаться, не каждый день, конечно, но созваниваемся, встречаемся. Очень поддерживают друзья. Иногда как начну ныть, и остановиться не могу. Не понимаю, как они до сих пор меня не убили. Но жалуюсь я в основном по мелочам: то идти куда-то далеко устала, то мальчик понравился, а я ему нет. С самыми глубокими и серьезными переживаниями стараюсь справляться сама. За четыре года раза два только сорвалась. Говорила и говорила все, что у меня накопилось на душе. И говорила так, что меня просто нельзя было остановить.

Фото: из личного архива спортсменки

Материальная поддержка

Петера Хелля, разрешившего старт экипажа Пашкова и Матюшко, суд признал виновным в аварии и взыскал с него около четырех тысяч евро штрафа. Кроме того, удалось получить компенсацию у немецкой федерации бобслея.

- Получить компенсацию у немцев получилось только через четыре года, — объяснила Скворцова. — Как раз на эти деньги сейчас я продолжаю лечение. А первые операции и первичную реабилитацию полностью оплатила российская сторона. Я даже точно не знаю, кто именно и как — всеми финансовыми вопросами занимался брат. А я лечилась и старалась не закрываться от всех. Конечно, поначалу пристальное внимание, которое внезапно на меня обрушилось, пугало. Но я отдавала себе отчет в том, что если я перестану давать интервью, разговаривать с людьми, все в скором времени благополучно забудут о том, что случилось. Пришлось научиться общаться с журналистами, говорить на камеру. Старалась, правда, не иметь дела с изданиями, у которых не самая хорошая репутация, не давать интервью «желтым» СМИ. Но один неприятный инцидент все же случился. Журналист буквально переврал мои слова. Мне потом звонили люди, спрашивали, почему я их в своем интервью в чем-то обвиняю. А я никак не могла понять, о чем они, — лежала в реанимации, у меня даже интернета не было. После этого я журналистов очень долго к себе не подпускала.

Российская и зарубежная медицина

К тому, чтобы Ирина Скворцова встала на ноги, приложили силы и европейские, и российские врачи. Основное лечение Скворцова получила в Германии. Но сейчас девушке помогают московские медики.

- В ближайшее время мне нужно будет пройти обследование, — объяснила Скворцова. — Регенерация нервов у меня продолжается до сих пор. Нужно поговорить с врачами, чтобы они назначили мне препараты для улучшения нервной проводимости, а потом вместе с докторами составить план необходимых процедур. Думаю, что мне даже не придется лежать в реабилитационном центре — можно будет приезжать на терапию, а потом возвращаться домой. На операции езжу в Германию — не думаю, что есть смысл искать нового врача, если есть хороший хирург, который один раз уже собрал «по частям». Вот я и продолжаю лечиться у него.

Жизнь без спорта

- Чему теперь хочется посвятить свою жизнь?

- Это очень сложный вопрос. Я сама себе его часто задаю и пока не могу найти на него ответа. Знаете, я настолько любила бобслей… Я этим горела, жила. Сейчас моя жизнь перевернулась на 180 градусов, и мне нужно искать что-то новое, чему бы я смогла так же посвящать всю себя. Мне многое интересно, многое нравится. Но пока это все не то. Очень хочется заниматься тем, что приносило бы пользу другим людям. Хочется кому-то помогать. Потому что теперь я еще сильнее понимаю, как это важно, когда тебе готовы протянуть руку.

-То есть ваша активная жизнь сейчас — это поиск чего-то «своего»?

- Видимо, так и есть. Да и не могу я сидеть дома и ничего не делать. Нужно пробовать себя в разных сферах — а вдруг удастся быть кому-то полезной. Сейчас я учусь и занимаюсь общественной деятельностью. А еще — это уже для себя — делаю ремонт в квартире. И этот какой-то нескончаемый процесс, почти зареклась, что никогда больше не затею этого дела.

- По какой специальности получаете образование?

- Спортивный психолог. Мне это интересно. К тому же знание психологии всегда помогает не только в работе, но и в повседневной жизни. Хотя слова «сессия», как, наверное, каждый студент, побаиваюсь.

- Вы много участвуете в различных мероприятиях. Есть какие-то, которые запомнились особенно?

- Очень люблю встречи с детьми. Они задают такие вопросы, которые ставят меня в тупик. Но это здорово! Спрашивают про жизнь, про школу, и про то, прогуливала ли я уроки. Ребята искренние, от них не ждешь подвоха, с ними обычно легко и интересно общаться. А вот что для меня до сих пор катастрофа — это публичные выступления. Я даже тосты в компании друзей боюсь говорить. А тут приходится выступать с речью перед незнакомыми людьми. Руки трясутся, голова начинает болеть — так я волнуюсь. Хорошо еще, если заранее предупреждают о том, что нужно будет произнести речь. А ведь иногда предоставляют слово без предупреждения. Но я понимаю, что это нужно. И справляюсь. Готовлю речи и выступаю перед людьми.

Фото: из личного архива спортсменки

- А ваш опыт работы в качестве журналиста не помогает при публичных выступлениях?

- Когда я пробовала себя в роли журналиста, я вела передачу про паралимпийцев — приглашала гостей в студию и беседовала с ними. Это было больше похоже на обычный, «живой» разговор. Я даже почти не пользовалась заготовленными заранее вопросами — больше импровизировала. Публичное выступление перед людьми с речью — это совсем другое.

- Не планируете продолжить журналистскую «карьеру»?

- Съемки передачи, которую я вела, пока приостановили. Начальство не говорит ни «да», ни «нет». А я не сижу сложа руки, занимаюсь другими делами. Если предложат еще что-то такого же формата, наверное, попробовала бы. А вот пишущим журналистом я бы быть не хотела. Слишком это сложно — передать на письме эмоции и интонации, которые возникают, когда ты разговариваешь с человеком.

- Есть что-то, чего бы вы обязательно хотели добиться в будущем?

- Конечно, я бы хотела создать семью. Хотела бы иметь детей. Можно сразу двойню (смеется). Да, я знаю, я псих.

Самое главное

- Меня часто спрашивают, откуда я беру силы. Ребят, если бы я знала, я бы эту бочку с энергией осушила бы давно и залпом. Но я не знаю. И часто бывает так, что вечером я ложусь спать готовая все броить и сдаться. Но утром снова встаю, одеваюсь и отправляюсь делать то, что было запланировано. Есть такая поговорка «глаза страшатся, а руки делают». Вот, наверное, она про меня. Немало за эти четыре года было моментов, когда я впадала в панику. Глаза округлялись от ужаса, мозг был на грани взрыва. Но я продолжала что-то делать, к чему-то стремиться с мыслями о том, что, может быть, смогу быть кому-то полезной. И с надеждой на то, что найду в жизни что-то «свое». Если уж совсем покидали силы, я напоминала себе, что есть слово» надо», и делала то, что надо.

- Может, вас спасла спортивная «закалка»? Спортсмены знают, что такое «надо», и знают, как идти к цели.

- Дело не в том, спортсмен ты или нет. Многие люди, которые никогда не занимались спортом, даже дети, справляются с такими испытаниями, перед которыми другие отступают. Дело в какой-то силе, которая есть внутри тебя.

Читайте также истории Марии Комиссаровой и Алены Алехиной.