Оксана Косаченко: Второй русский пилот попадет в «Формулу-1» очень не скоро

Менеджер пилота «Рено» Виталия Петрова Оксана Косаченко в интервью «Советскому спорту» рассказала о том, как ее подопечный попал в «королевские гонки», а также исключила возможность скорого появления в «Большом цирке» второго россиянина.

— Девять лет назад, начав работать с Петровым, реально верили, что вам по силам пробиться в «Формулу-1»?

— Верила. Думала, будет очень сложно. Но все вышло в 100 раз сложнее. Надо понимать одну вещь: для Виталия все это было несколько проще. Он ведь молодой парень, параллельно с гонками учился в институте, сдавал экзамены… Не вышло бы со спортом, все равно бы не пропал. Пошел бы к папе на завод или еще куда. А я шла ва-банк, потеряла семью. Отступать было некуда.

— Добиваться успеха вам помогала женская интуиция, говорили вы. И как она вас выручала?

— Много историй было. В прошлом году, когда встал вопрос о приходе Виталия в «Формулу-1», у нас было пять предложений от разных команд. Одно выглядело очень серьезно. Мы очень серьезно работали над этим контрактом. В какой-то момент я должна была лететь на базу команды, но, как выехала из дома, сразу почувствовала — не хочу! И все пошло не так. По дороге в аэропорт попала в жуткую пробку. Затем сломался самолет. Нас сначала вытащили на взлетную полосу, потом привезли обратно… Потом сказали, что через два часа станет ясно — полетим мы или нас пересадят на другой борт. Я плюнула, забрала билет и поехала домой. А потом узнала, что за три дня до этого команда подписала другого пилота, никому ничего не сказав.

— А второй случай?

— Шеф команды «Рено» Эрик Буйе — мой старый друг. Наша дружба не связана с автоспортом. И вот звоню я Эрику, а он говорит: «Когда будешь следующий раз в Париже, дай знать». А я в это время как раз была в Париже! Причем недалеко от него. В итоге мы встретились через 15 минут. И Буйе говорит: «Меня назначают шефом „Рено Ф-1“. Я думаю пригласить в команду Петрова». Что это? Воля случая, что я так удачно ему позвонила? Мне кажется — интуиция.

— И что ваша интуиция говорит о других русских гонщиках? Появится в «Формуле-1» второй российский пилот?

— Насчет второго — не знаю. У Виталия, если все сложится хорошо, в «Формуле-1» будет лет семь-восемь. Успеет ли кто-то из россиян за это время пробиться сюда — большой вопрос. По моим ощущениям, в лучшем случае лет через шесть.

— А как же Михаил Алешин? Он сейчас уверенно лидирует в «Мировой серии», да и вообще о нем узнали и заговорили как о перспективном гонщике намного раньше, чем о Петрове.

— У Миши — колоссальный талант! Я видела его в 13 лет. Если бы Виталий был таким в 13, то в 16 уже гонялся бы в «Формуле-1»! Но сейчас, мне кажется, время Алешина ушло. Его карьеру загубили бывшие менеджеры, которые делали ставки не на те серии. Поймите, в 18 лет гоняться в «Формуле-Рено» — это здорово! Но в 23 — смешно. Скажу больше — в прошлом году у меня была возможность «зацепить» Алешина, сделать его тест-пилотом «Формулы-1». Но его менеджер таинственно сказал: «Мы найдем место получше!». И где сейчас Алешин?

— То есть в «Формуле-1» его уже не увидеть?

— А какой смысл сейчас приходить в «Формулу-1»? В топ-командах Алешина никто не ждет. А в стане аутсайдеров… Зачем туда идти?

— Но ведь многие нынешние звезды начинали карьеру в командах-аутсайдерах. Алонсо, Уэббер, например…

— Его там сразу затопчут. И кто потом даст денег затоптанному пилоту? Их сейчас даже Петрову не дают. Хотя он гоняется в сильной команде «Рено». Виталия финансируют все те же люди, что и раньше. Российские компании в мир «Больших призов» приходить не торопятся. Кто то, конечно, появляется, но нужно гораздо больше спонсоров. А их нет.

— Вы, когда только подписали контракт с «Рено», написали письмо Владимиру Путину с просьбой о поддержке Виталия. После чего вам начали звонить из разных компаний…

— Действительно звонили. Помощь предлагали. Только советом. Денег никто не принес.

— Вы уже не первый год в этом кругу избранных — «Большом цирке» под названием «Формула-1». Обзаводитесь знакомствами, связями. Нравится эта тусовка?

— Это не тусовка. Тут каторжный труд. Здесь только в глаза все улыбаются, обнимают и целуют. А так слова лишнего нельзя сказать — его потом никогда не забудут. Паддок — это серпентарий. Мы здесь все змеи — побольше и поменьше. У кого-то блестит шкурка, у кого-то нет.