Мистер Несгибаемость

Плотный удар под заднюю линию, и попытка сыграть с бэкхенда заканчивается неудачей. Судья произносит сакраментальное «гейм, сет и матч», а все зрители стоя аплодируют, но не победителю, а проигравшему. Потому что на их глазах только что завершилась целая эпоха в истории тенниса.

Пока зрители провожают своего героя овацией, на табло запускают специально к этому случаю сделанный видеоролик — с экрана говорят Новак Джокович, Энди Маррей, Роджер Федерер, Рафаэль Надаль и другие.

— Атмосфера была непередаваемой. Трибуны ревели так, как, возможно, никогда в моей жизни. Несколько раз я покрывался мурашками. Вернувшись в раздевалку, конечно, чувствовал разочарование, что все закончилось, но в то же время был горд всем тем, что довелось сделать. Прослезился ли я? Если только чуть-чуть.

Если вы еще не догадались, о ком речь, то именно так завершился 20-й открытый чемпионат Австралии в карьере Ллейтона Хьюитта. Которая началась на этих же кортах в далеком 1997-м. Именно тогда 15-летний теннисист, уже пошумевший в юниорах, получил приглашение в основную сетку первого в своей жизни турнира «Большого шлема» и провел три не самых длинных сета против двукратного чемпиона «Ролан Гаррос» испанца Серхи Бругеры.

— Пересматривая этот матч, чувствую, что прошло лет сто, не меньше. Мне было 15, но в своей мешковатой форме я выглядел на 10. Иногда смотрю кадры старых пресс-конференций, и не помню, как они проходили и что я говорил. Это немного смущает.

И действительно, для современных молодых игроков и болельщиков Хьюитт — настоящий мастодонт, ходячее ископаемое. Ведь его главные успехи в карьере остались позади полтора десятка лет назад, а последние значимые успехи датируются серединой нулевых. Он побеждал на «Больших шлемах», еще когда Федерер, пусть он и его ровесник, только делал первые шаги к славе, Надаль начинал играть юниорские турниры, а Ник Киргиос, которого сейчас считают преемником Хьюитта, ходил в детский сад.

А Ллейтон в 2001-м выиграл US Open, на следующий год — Уимблдон и 80 недель провел на вершине мирового рейтинга. Причем взобрался он туда в 20 — моложе первые ракетки мира до него не были. Сложив полномочия, он еще три года входил в мировую элиту и дважды играл в финалах «Больших шлемов». Особенно памятен решающий матч Australian Open-2005, когда в год столетия турнира в родных стенах он не смог взять главный трофей, уступив Марату Сафину.

Но в памяти поклонников тенниса он останется не своими победами, которых у него не столько, сколько у современных гегемонов, и даже не знаменитым криком «C’mon!», а цепкостью, неуступчивостью и порой ошеломительно длинными пятисетовыми матчами. Которых у него за карьеру набралось 57, только вдумайтесь в эту цифру. Кто не помнит матч с Маркосом Багдатисом на Australian Open-2008, закончившийся в пол-5 утра?

На своем последнем в карьере турнире он остановился во втором круге, но никто же не думал, что его ждет триумф? Зато он одержал здесь 616-ю в карьере победу, на мажорной ноте попрощался с обожающими его болельщиками и ушел. Ушел не на праздничный ужин, а готовиться к парному матчу, который ждет его в пятницу.

— Сэм Грот в раздевалке уже спросил меня, что насчет утренней тренировки, и я сказал, что все в силе. Возможно, вечером без лишнего шума выпью пива. Но не более того.