Миша Алоян: Судьи? Я человек самокритичный, мне проще винить себя

Серебряный призер Олимпиады в Рио Миша Алоян рассказал об атмосфере в российской команде, слезах на пьедестале и постарался объяснить свое поражение в финале.

— Прежде всего, поздравляю соперника с победой, он бился до конца. В середине боя мне не нужно было торопиться, стремиться выиграть во что бы то ни стало. Я начал бросаться на оппонента и смазал второй раунд. Это сыграло роковую роль. В конце, наверное, надо было больше работать сериями, хотя можно и так боксировать, но все равно пропускать.

— Что можете сказать о судействе?

— Да что о нем говорить? Второй раунд оппонент точно выиграл, в третьем мне показалось, что я установку тренера выполнял, хоть и не на сто процентов. Бой выравнивался, казалось, что арбитры должны отдать мне преимущество. Но упрекнуть их ни в чем не могу. Я человек самокритичный, мне проще винить в поражении себя.

— Что можете сказать об узбекском боксере Шахобиде Зоирове?

— Если бы мы встретились раньше, бой сложился бы легче. Наверное, я бы его прошел. Но в финале сковывает напряжение, понимаешь, что нет права на ошибку. Зоиров достаточно сильный боксер, больше добавить нечего.

Бокс. Мужчины. Серебряный бой Миши Алояна

— Помните, когда в последний раз проигрывали?

— Года три назад.

— Свое физическое состояние как оцените?

— Были моменты, о которых сейчас не хочется говорить. Скажу так — в последних двух боях я бы мог быть и в лучшей форме.

— Выступая в профессиональной серии АИБА, вы проводили поединки по 8 и 12 раундов. Насколько трудно после этого возвращаться к классическому формату?

— Это сложнее, чем настраиваться на 12 раундов. Тут нужно работать от и до, и при малейшей ошибке очень сложно перестроиться. Физически трудно бывает и так, и так. Иногда за три раунда устаешь больше, чем за 12. От многих факторов это зависит.

— Выступать здесь было сложнее, чем в Лондоне?

— Нет, проще. Психологически. Я стал старше на четыре года, уже опыт большой. По ходу нынешнего олимпийского цикла я был даже в лучшем физическом состоянии, чем тогда. Поэтому очень обидно. Все надеялись на победу, и я в том числе. Хотелось оправдать надежды своего тренера.

— На пьедестале вы закрывали лицо руками. Плакали?

— Да, от огорчения.

— В российском боксе за последнее время разразилось сразу несколько громких скандалов. Как к этому относитесь?

— Конечно, мне многое не нравится. У нас здесь нет команды, однозначно. Да, мы с ребятами дружим, общаемся, все друг друга уважаем, но сплоченность отсутствует. Есть кое-какие моменты, но с этим пусть федерация бокса разбирается. Не буду это выставлять напоказ. Пусть об этом говорит главный тренер, если считает нужным.

— А как восприняли слова Александра Лебзяка о «пассажирах» в сборной?

— Не осуждаю его за эти слова, хотя и похвалить не могу. Александр Борисович — в прошлом хороший боксер, тренер с опытом, имеет собственное мнение. Я эти его слова в свой адрес не воспринял. Вообще, находясь на Играх, стараюсь от всего отключаться, и от критики, и от похвалы. Ребятам, конечно, это не понравилось — а кому понравится, когда его «туристом» назовут?

— Будет третья попытка взять олимпийское золото, или хотите попробовать себя в профессионалах?

— Останавливаться не собираюсь в любом случае, мне же всего 28 лет. Конкрентно сейчас сказать ничего не могу. Приеду домой, эмоции улягутся, и там видно будет.